Анатолий Фоменко - Русь и Рим. Колонизация Америки Русью-Ордой в XV–XVI веках

В книге исследуются изображения на старинных русских знаменах, на которых помещались, оказывается, «солнце и месяц». Вполне возможно, что, по крайней мере, на некоторых из них это были просто звезда с полумесяцем, то есть османский-атаманский символ. Странно, что издатели книги почему-то не привели ни одной фотографии таких знамен. Не потому ли, что звезда с османским полумесяцем на них изображены достаточно откровенно? Между прочим, отмечается, что «солнце и месяц» располагаются по сторонам от двуглавого орла. Цитируем: «Композиция, состоящая из коронованного двуглавого орла, по сторонам которого расположены солнце и луна (месяц), встречается на знамени, пожалованном в 1662 году царем Алексеем Михайловичем в Астрахань князю Григорию Черкасскому. Такое же знамя было пожаловано в 1675 году князю Булату Черкасскому. Встречаются и знамена, на которых солнце и месяц помещены по сторонам креста на Голгофе; в качестве аналогии можно указать гравированный лист конца XVII – начала XVIII века "Распятие с Богоматерью", на котором солнце и луна изображены по сторонам креста с распятым Христом». Все это указывает на заметное распространение остатков османской-атаманской символики еще и в конце XVII – начале XVIII века.

Оказывается, в XVII веке была заново написана родословная великих московских князей! Снова цитируем Г.В. Вилинбахова: «Около 1673 года в Москву по просьбе царя (Алексея Михайловича – Авт. ) император Леопольд I прислал своего герольдмейстера, славянина Лаврентия Хурелича (Курелича). Лаврентием Хуреличем в 1673 году было написано сочинение "Родословие Пресвятейших и Вельможнейших великих московских князей и прочая…". В Москву "Родословие" было послано самим автором через Павла Менезия в 1674 году из Вены, что было зафиксировано в документах Посольского приказа. Кроме собственно родословной русских государей, от Владимира Святославича до Алексея Михайловича, и описания родственных отношений царя с девятью королями других стран в работе Хурелича помещены портреты великих князей и царей».

Итак, сами историки сообщают нам, что во второй половине XVII века в Западной Европе, в Вене, была заново написана некая новая версия родословной русских великих князей и царей. И эта родословная была выслана царю в Москву. В качестве «инструкции» по «новой, правильной, хорошей» истории? Надо полагать, обязательной к исполнению.

Перед нами очень интересная книга «Записки янычара. Написаны Константином Михайловичем из Островицы». Начнем с конца книги. Ее последняя фраза такова: «Эта хроника первоначально написана русскими буквами в лето от Рождества Божьего 1400». В польском списке эта фраза выглядит так: «Tha Kroynika pyszana naprzod litera Ryska latha Narodzenia Bozego 1400».

Приведенная фраза вызывает заметное раздражение у современных комментаторов. Ведь сегодня «всем известно», что русскими буквами важные хроники за пределами Руси не писали и писать не могли. Латинскими – другое дело. Комментатор А.И. Рогов пишет: «Сама запись с точки зрения польской орфографии XVI века изобилует ошибками. Вопрос о том, что следует понимать под русскими буквами, не вполне ясен. Вероятнее всего, это просто кириллица, вполне возможно, что и сербская». Современному комментатору, пишущему по-русски, видите ли, не вполне ясно, что следует понимать под русскими буквами.

Сообщается, что язык, на котором был написан оригинал, неизвестен. Но поскольку современные комментаторы все же не могут полностью игнорировать указание «Записок», что книга была «первоначально написана русскими буквами», то высказывают осторожные гипотезы. «Но, может быть, Константин писал на древнесербском или старославянском языке? Ведь он мог быть понятен многочисленному православному населению Великого княжества Литовского, пользовавшемуся близким литературным языком… Точно так же осторожного к себе отношения требует и свидетельство М. Малиновского, который, ссылаясь на слова учителя виленской гимназии Яна Закревского, говорит о существовании в деречинской библиотеке Сапег "Записок янычара", написанных кириллицей. Не забудем, что именно в Великом княжестве Литовском происходило такое своеобразное смешение языка и графики, вплоть до написания книг на белорусском (т. е. русском – Авт. ) языке арабским алфавитом (! – Авт. )».

Заслуживает самого пристального внимания тот факт, что некоторые русские (белорусские) книги писались арабским алфавитом! Это обстоятельство хорошо объясняется нашей реконструкцией. Очень интересно также пояснение к одному из чешских списков «Записок янычара»: «Эти деяния и хроники написал и составил серб или рац из бывшего сербского или рацкого королевства по имени Константин сын Михаила Константиновича из Островицы, который был взят турками вместе с янычарами ко двору турецкого султана Мехмеда. При его дворе он слыл на турецком языке как кетайя звечайский, а при дворе французского короля как Карл».

Из сказанного следует, что старое название сербов – это рацы или попросту русы, русские. Старое название Сербского царства – Рацкое или Русское. Получается, что автор «Записок» – русский, серб. Турки называли его кетайя, то есть китаец или, как мы теперь понимаем, скиф, китий. Получается, что Константин был русским, сербским скифом. И неудивительно, что он писал по-русски и русскими буквами. Все становится на свои места.

Современные комментаторы далее утверждают, что дата «1400 год» ошибочна и ее нужно заменить на «1500 год». То есть ошибка на сто лет. Она хорошо знакома нам, поскольку в русской и западноевропейской истории ярко выражен хронологический сдвиг на сто лет. Вероятно, он и проявился здесь.

Историки смущены многими обстоятельствами, описанными в «Записках янычара». По их мнению, в тексте много противоречий. С одной стороны, Константин ненавидит турок, с другой – пишет о них много хорошего. С одной стороны, он вроде бы христианин: «Ни одного намека в них (в "Записках" – Авт. ) на переход автора в ислам не имеется. Скорее, наоборот, Константин подчеркивает свою верность и преданность христианскому исповеданию. Это особенно заметно в предисловии и в главе IV "Записок"».

С другой – Константин прекрасно знаком с мусульманством, причем не по рассказам, а по личным впечатлениям. Современный комментатор недоуменно восклицает: «Мог ли он столь свободно ходить в мечети, не будучи мусульманином? Более того, Константин сообщает детальнейшие подробности, причем по своим личным впечатлениям, о дервишских радениях, на которые, как известно, не допускались не то что иноверцы, но даже и мусульмане, не посвященные в дервишество и при этом даже не вновь принятые. И, наконец, просто невозможно представить себе, чтобы христианин был поставлен султаном во главе гарнизона одной из важных крепостей – Звечай в Боснии – и под его начало было отдано пятьдесят янычар и еще тридцать турецких солдат».