Сергей Кремлёв - Дневники Берии — не фальшивка! Новые доказательства

И ещё — пепел от подлинных документов той эпохи, уничтоженных её фальсификаторами.

Поэтому мне, в отличие от профессора Козлова, не показалось странным то, что «Павел Лаврентьевич» категорически отмёл любую возможность проведения «государственной» «экспертизы» этого важнейшего документа на том основании, что нет сейчас в России государства…

И разве это не так? Что, оно — настоящее государство, в его полноценном и общественно состоятельном содержании, у нас есть?

Значение государства сейчас максимально принижают сами его официальные «столпы», так чего уж там?!

Впрочем, и об этом я скажу более подробно позже, а пока — опять статья профессора Козлова. Он усомнился в аутентичности текста дневников Л. П. Берии и рассуждает во вполне вроде бы академической манере:

«В русском языке слово «легенда» имеет многозначный смысл. В первую очередь оно означает предание, недостоверное повествование. Но уже на рубеже XIX–XX вв. в документальном источниковедении и археографии в России этим словом начали обозначать некие пояснения, обязательные при публикации документального исторического источника, — указания на его место хранения, оригинальность или копийность, историю его бытования и обнаружения и т. д. — все то, что удостоверяет аутентичность, т. е. в первую очередь подлинность, публикуемого документального исторического источника, даже если в конце концов он оказывается недостоверным».

Вот так академический подход!

Оказывается, учёный-историк вначале объявляет обязательным критерием достоверности исторического источника указания на его место хранения, оригинальность или копийность, на историю его бытования и обнаружения и т. д. — всё то, что удостоверяет аутентичность, а затем сообщает, что, несмотря на наличие всех этих археографических условий, источник в конце концов может оказаться недостоверным.

Занятный подход!

Но дальше — больше! Профессор Козлов заявляет:

«Многословное «археографическое» легендирование «Личного дневника» Берии, предпринятое Кремлёвым, на самом деле представляет собой не легенду в ее археографическом смысле, а легенду в ее основном толковании как недостоверное повествование, хуже того — сознательную и преднамеренную ложь. Иначе говоря, гипотеза о том, что «Личный дневник» Берии представляет собой документальную фальсификацию, получает веское подтверждение…»

Итак, на основании отсутствия в моей публикации тех археографических данных, которые — по утверждению самого рецензента — не гарантируют достоверности, рецензент делает вывод о том, что дневники недостоверны, а Кремлёв — лжец.

Ну-ну…

Заметим, к слову, — в глазах профессора Козлова Кремлёв не мистификатор, как Проспер Мериме с его «Тузлой» или Дж. Макферсон с его «Поэмами Оссиана» (если брать примеры из литературы), не оригинальный историограф Сандр де Куртиль с его поддельными «Мемуарами д’Артаньяна», а именно лжец.

Определение сильное, и не думаю, что мной заслуженное. Ведь внимательный и объективный читатель моих предисловий, послесловий и комментариев к дневникам Л. П. Берии может легко убедиться в том, что я лишь предполагал аутентичность их текста, а не заявлял о том категорически! Профессор же Козлов утверждает, что «…Кремлёв вместе с «Павлом Лаврентьевичем» предлагает читателям поверить в подлинность «Личного дневника» Берии…».

А вот уж тут, как говорится, npocmumel Ни я, ни «Павел Лаврентьевич» ничего подобного никому не предлагали, и это явствует из статьи самого уважаемого профессора Козлова, где сказано следующее:

«…«Павел Лаврентьевич» советует Кремлёву: «Берите то, что я вам даю, если желаете, и сопоставляйте хронологию, психологию, фактологию и все что вам угодно в рукописи с известными историческими фактами. И сами решайте — аутентична она или нет» (т. 1, с. 10)».

Как видим, меня никто ни в чём не уверял. Мне, напротив, рекомендовали заняться собственным тщательным анализом текста на предмет собственного вывода о его достоверности. Чем я как раз и занимался очень немалое время, сопоставляя хронологию и фактологию дневников с известными историческими фактами и постепенно приходя к убеждению в том, что имею дело, скорее всего, с аутентичным текстом. При этом я приглашал всех желающих присоединиться к анализу дневников.

Профессор Козлов этим и занялся, но вот насколько убедительно и корректно он это проделал? Он пишет:

«Ну что ж, послушаем совета «Павла Лаврентьевича» и пройдемся по страницам «Личного дневника» Берии с карандашом в руках, сравнивая его записи с действительно подлинными документальными источниками».

И далее:

«Важнейшим из них, можно сказать ключевым, являются опубликованные «Тетради (журналы) записей лиц, принятых И. В. Сталиным» в 1924–1953 гг. (далее — Журналы Сталина) — документальный источник подлинный и достоверный. Журналы Сталина дали фальсификатору точную хронологию приемов Сталиным Берии за 1938–1953 гг., а именно записи об этом составляют основу «Личного дневника».

Профессор Козлов ломится здесь в открытую дверь, поскольку я неоднократно ссылался именно на «Журналы Сталина» и как раз с сопоставления записей ЛИ Берии с информацией из «Журналов» начал анализ дневников. Но вот утверждение рецензента о том, что именно записи о пребывании Л. П. Берии в кабинете Сталина якобы «составляют основу «Личного дневника», попросту не соответствует действительности. Для того чтобы убедиться в том, что хронология и тематика записей в дневнике гораздо шире обсуждений в кабинете Сталина, достаточно просто прочесть дневник.

Честно говоря, я поленился подсчитать точное количество подённых записей в дневнике Л. П. Берии. Работа по их анализу и ещё больше — по их комментированию (для чего пришлось привлечь десятки, если не сотни, источников и тысячи документов) — и без того измотала меня. Зато профессор Козлов подсчитал кое-что иное и сообщает:

«…Берия не менее 1485 раз посетил кабинет Сталина — почти каждый день, а иногда в течение суток и несколько раз. Это красноречиво свидетельствует о том, что Берия был действительно одним из ближайших соратников Сталина, вместе с которым они делали вполне реальные дела. «Личный дневник» Берии зафиксировал лишь часть таких посещений, хронология которых безупречна и совпадает с записями в Журналах Сталина».

«Логика» здесь, как видим, «на высоте». Если бы хронология опубликованных мной дневников Берии оказалась небезупречной, то профессор Козлов объявил бы их поддельными на этом основании. Однако, как он сам же свидетельствует, хронология безупречна и совпадает с записями в Журналах Сталина. И на этом основании делается вывод, опять-таки, о… поддельности дневников.