Федор Синицын - ЗА РУССКИЙ НАРОД! НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

После отступления гитлеровцев с территории Украины в сентябре 1944 г. из концлагеря были освобождены оба лидера ОУН — С. Бандера и А. Мельник, которых гитлеровцы намеревались использовать в борьбе с Красной Армией. Оказавшись на свободе, Бандера организовывал диверсионные группы ОУН в тылу советских войск на Украине. После войны он обосновался в Мюнхене под именем Стефана Поппеля и продолжал руководить работой ОУН до своей гибели в 1959 г.576.

Перед вступлением Красной Армии на территорию Западной Украины в 1944 г., в составе УПА насчитывалось 11 дивизий, объединенных в 3 корпуса. В период 1943–1944 гг. в УПА было несколько подразделений кавалерии, артиллерия, а по некоторым данным — даже танки и самолеты. В апреле 1944 г. отряды УПА действовали совместно с гитлеровцами на территории Станиславской области, «переходили линию фронта, пытались нарушить коммуникации частей Красной Армии». В конце 1944 г. гитлеровская пропаганда широко оперировала фактами деятельности УПА на советской территории, сообщая об антисоветском «восстании» на Украине. К 1944 г. произошли изменения в идеологической программе ОУН с целью убедить восточных украинцев, что «национализм — это единственный путь к достижению политической свободы и социального благосостояния». Поэтому программа ОУН стала включать также социальные и экономические цели577.

Завершающий этап войны характеризуется обострением украинско — польского вопроса на Западной Украине, чему способствовали в равной мере политика гитлеровцев и исторические противоречия между этими этническими группами. Хотя гитлеровцы доверяли полякам меньше, чем украинцам, они предпочитали вербовать в полицейские и иные органы на Западной Украине первых, так как среди них было больше людей со знанием немецкого языка и западноевропейских порядков. Этому способствовало также то, что с начала 1943 г. много украинцев из полиции ушло в УПА. С другой стороны, на Западной Украине и в Белоруссии действовали многочисленные польские партизанские отряды (АК и другие), некоторые из которых сотрудничали с советскими партизанами. В результате геноцида польского населения, осуществленного УПА, было уничтожено от 20 тыс. до 40 тыс. чел. В свою очередь, АК уничтожала украинское население. Взаимный геноцид достиг таких пределов, что глава УГКЦ митрополит А. Шептицкий и польские епископы Галиции вынуждены были издавать пастырские письма, призывая к миру между украинцами и поляками578.

В республиках Прибалтики несоветское движение сопротивления было малоэффективным. Тем не менее в Риге были проведены в январе 1944 г. — литовско — латышская, в апреле 1944 г. — две всебал- тийские конференции по сопротивлению. В Латвии был создан координирующий орган сопротивления под названием «Национальный совет», который 7 мая 1945 г., после капитуляции германских войск в Курляндии, сформировал «временное правительство» во главе с Р. Осисом579, деятельность которого развернуть не удалось.

В Литве в ноябре 1943 г. был создан «Верховный комитет освобождения Литвы» (ВЛИК). 13 июня 1944 г. «Комитет» издал обращение к народу «не оказывать вооруженное сопротивление Красной Армии и перейти к пассивному сопротивлению, противиться мобилизации, скрываться до окончания войны»580.

В Эстонии деятельность несоветского сопротивления была ослаблена арестами его деятелей в апреле 1943 г. В июне 1944 г. политическая деятельность сопротивления была возобновлена с созданием «Национального комитета Эстонской республики», целью деятельности которого было создание временного правительства в период между отступлением гитлеровцев и вступлением советских войск. 23 июня 1944 г. в Стокгольме был издан манифест «Комитета», который привлек внимание зарубежных корреспондентов и вызвал ярость германских оккупационных властей. Один из эстонских политических лидеров Ю. Улуотс ставил цель держать фронт в Эстонии с помощью эстонских частей вермахта и СС вплоть до краха Германии, чтобы затем на мирной конференции добиться для Эстонии самостоятельности. Он подчеркивал, что «какой бы мы Эстонию будущего себе ни представляли, в любом случае ее неизбежной предпосылкой является недопущение в страну Красной Армии». 18 сентября 1944 г. за несколько дней до вступления Красной Армии в Таллин, Ю. Улуотс и его соратники предприняли попытку провозглашения независимости Эстонии. Было создано «правительство» во главе с О. Тийфом. В манифесте, переданном по радио за границу, эстонское «правительство» декларировало свой нейтралитет в «русско — германской войне» и требовало, чтобы все чужеземные войска покинули территорию Эстонии. Деятельность «правительства» была прекращена вступлением 22 сентября 1944 г. в Таллин Эстонского стрелкового корпуса РККА, после чего Ю. Улуотс бежал в Швецию581.

Перед вступлением Красной Армии в республики Прибалтики на их территории уже была подготовлена база для дальнейшего антисоветского сопротивления. При этом в Латвии и Эстонии антисоветские подпольные группы были созданы гитлеровцами, а в Литве сопротивление возникло без их участия и было представлено такими организациями, как «Литовский национальный фронт», «Железный волк», «Литовская освободительная армия»582.

Вышедшая из войны Финляндия в сентябре 1944 г. эвакуировала свои войска и администрацию с территории СССР. Однако перед эвакуацией финские оккупанты пытались склонить карелов и другие народы КФССР к уходу в Финляндию. Советские подпольщики из числа карел этого не допустили. С финскими оккупантами добровольно ушло и было угнано всего 1183 чел. (1,8 % населения оккупированной территории КФССР), при этом значительную часть их составляли спецпоселенцы — кулаки, ранее выселенные в КФССР из Украины и Белоруссии583.

Определение общей численности коллаборационистов из числа представителей народов СССР — один из самых важных вопросов. Решение этого вопроса даст возможность судить о том, как рассматривать коллаборационизм, в том числе деятельность КОНР и других организаций, — как реальную альтернативу большевизму, вовлекшую в себя значительные массы населения СССР, или как пропагандистский миф и политический блеф? Трудность решения этого вопроса обусловлена отсутствием точных германских данных о количестве лиц, добровольно поступивших на службу в вермахт, а также тем, что в германских документах учет «добровольцев» был сильно запутан, так как командиры вермахта на местах нередко скрывали число «добровольцев» от своего руководства в Берлине584.

Данные о количестве военнослужащих — представителей народов СССР — в боевых частях вермахта стали появляться в советских донесениях уже во время войны. В частности, в них указывалось, что «общая численность воинских частей, сформированных немцами из военнопленных и жителей оккупированных областей», на 10 января 1943 г. достигла 97 тыс. чел., к марту 1943 г. — не менее 125 тыс. чел.585, к декабрю 1943 г. — свыше 150 тыс. чел.586. Оценка общей численности вооруженных формирований вермахта из представителей народов СССР у разных исследователей отличаются существенно [18] Национальный состав коллаборационистов: см. Приложение, таблица 11. : 77 тыс. чел.587, 80 тыс. чел.588, 750–800 тыс. чел.589, 1 млн чел.590, ок. 1,2 млн чел.591, не более 1,5 млн чел.592. Различия в оценках, возможно, объясняются как недостатком источников, так и разными подходами к тому, что нужно понимать под военными формированиями из советских граждан, — в частности, включать ли в их число полицию, «хиви» и пр. По нашему мнению, за основу можно принять данные, полученные Б. Мюллер- Гиллебрандом на основании источников вермахта, — 500 тыс. чел.593.