Коллектив авторов - КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе.

Пока жива была инерция сталинской политической культуры (в середине 1950-х гг.), даже высказанное знакомому незадолго до выборов предложение вычеркнуть фамилию кандидата из бюллетеня, проголосовать против, могло быть квалифицировано как антисоветское [216]. Позднее ситуация стала меняться. При Хрущеве и особенно при Брежневе сам по себе демонстративный отказ голосовать уже стал скорее крайним способом давления на местные власти: ведь отказ избирателя явиться на выборы, да еще и мотивированный конкретными претензиями, был скандалом, за который никак не похвалит вышестоящее начальство [217].

Автор этих строк помнит, какой переполох вызвал в сельском совете и избирательной комиссии подмосковного поселка в самом начале 1980-х гг. подобный отказ явиться на выборы. У местного жителя, шофера (лихача, автогонщика и дебошира), сгорел дом; а тут как раз вернулся из армии его младший брат, которому в сельсовете отказались оформить прописку – ведь жилой площади, на которой его можно было бы прописать, не было, жили в сарае; если бы брата прописали в этот сарай, то братья могли бы потребовать от сельсовета улучшения жилищных условий. А советский человек без прописки, как известно, – не человек. И вот шофер, рассвирепев от долгих хождений по бюрократическим инстанциям и выпив для храбрости, в день выборов громогласно заявил, что голосовать не пойдет. Члены сельсовета и избирательной комиссии в панике весь день уговаривали мятежного шофера, обещали ему уладить все его проблемы и наконец к вечеру уломали: он явился на избирательный участок и опустил бюллетень в урну.

На день выборов избирательный участок становился таким же официально-сакральным местом, как и здание райкома партии, памятник вождю и другие объекты, о которых речь шла выше. Обычные хулиганские действия приобретали там святотатственный характер, а выказывание нелояльности – особую силу. А официозная обстановка выборов, усиленная пропаганда как раз и провоцировали появление «из чувства противоречия» хулиганских выходок, крамольных высказываний (тем более что по случаю праздника росло и количество пьяных). Но зато и их «подрывной характер» оценивался гораздо выше (это явление можно сравнить со всплеском дел о непочтительных отзывах о Сталине в траурные дни после его смерти).

Всевозможные эксцессы на избирательных участках имели место еще при Сталине. В декабре 1950 г. нигде не работавший житель Эстонии в кинотеатре и на избирательном участке пел: «Трумэн, приди ко мне и спаси от красного ада» [218]. В 1952 г. в Киеве домохозяйка-еврейка, член партии, во время выборов народных судей высказывала недовольство, что в судьи не выбирают евреев [219].

15 февраля 1953 г. трое молодых трактористов (два русских и латыш) в Даугавпилсской области явились пьяными на собрание избирателей, где выступал кандидат в депутаты областного совета, шумом и громкой руганью сорвали его доклад, бранили избирательную систему [220]. 22 февраля 1953 г. матрос-рыбак в Новороссийске на избирательном участке, показав на портреты вождей, сказал: «Я напишу, сколько они еще будут держать народ в черном теле», а затем, получив бюллетени, прибавил, что ему все равно, за кого голосовать [221]. В тот же день конюх радиостанции Северного морского пароходства в Архангельске в разговоре с соседями по коммунальной квартире «высказывал террористические намерения в отношении вождя народов СССР и его соратников» (видимо, бранился и говорил, что их всех надо бы убить) [222]; колхозник из Костромской области ругал выдвинутых кандидатов в депутаты местных советов [223]; рабочий судоремонтного завода, эстонец, в чайной «допускал хулиганские выпады по отношению к портрету одного из руководителей» [224]; рабочий из Иркутской области в нетрезвом состоянии на избирательном участке бранил советскую власть [225]. А 19-летняя малообразованная и нигде не работавшая жительница маленького латвийского городка в конце февраля 1953 г. повесила у входа в горисполком листовку с критикой КПСС, Сталина и прошедших выборов [226].

За первые послесталинские годы в делах Прокуратуры СССР не отмечено историй такого рода, но зато выборы в местные советы в марте 1957 г. дали их целый букет, и в дальнейшем они устойчиво сопутствовали дням голосования. 8 марта 1957 г. 20-летний прежде судимый русский рабочий в эстонском городе Кохтла-Ярве явился на избирательный участок и стал требовать, чтобы организовали танцы, а к тому же еще и пел распространенную среди уголовников антисоветскую песню «Как хороша вечерняя столица» [227].

3 марта 1957 г. рабочий-лесозаготовитель в Приморском крае, придя на выборы в нетрезвом состоянии, высказывал угрозы в адрес коммунистов, хвалил жизнь в США [228]; колхозник-туркмен на избирательном участке говорил: «Вы эти лозунги развешиваете с целью обмана народа. Кандидатов в депутаты выдвигают не избиратели, а назначают сверху, а вы заставляете народ голосовать за них» [229].

30-летний шахтер из Молотовской области, прежде судимый за пособничество Организации украинских националистов, 3 марта 1957 г. появился на избирательном участке в нетрезвом виде и заявил, что он при советской власти 28 лет носил кандалы [230]; в тот же день в Мелитополе пьяный рабочий, пришедший на выборы, поругался там с парторгом и начальником отдела кадров своего завода и стал бранить коммунистов [231].

В декабре 1957 г. бригадир колхозных строителей из Смоленской области на избирательном участке в нетрезвом состоянии ругал правительство и называл Хрущева врагом народа [232]; 10 декабря 25-летний житель г. Бендеры во время выборов народных судей в нетрезвом состоянии заявил, что в СССР нет свободы выборов и демократии [233].

6 февраля 1958 г. электросварщик из Ульяновской области на предвыборном собрании выступил с речью (был пьян), в которой бранил советскую действительность, избирательную систему и Хрущева, а затем хулиганил в коридоре [234]. 16 марта 1958 г. во время выборов в Верховный Совет СССР неоднократно прежде судимый человек на избирательном участке в г. Волгодонске в нетрезвом состоянии нецензурно ругал членов правительства, призывал проголосовать не за Хрущева, а за Булганина и Маленкова [235]; тогда же 28-летний, четырежды судимый за хулиганство рабочий лесоучастка в Тюменской области, будучи пьян, буянил и бранился на избирательном участке, кричал, что не будет голосовать за коммунистов, что «на свободе хуже жить, чем в заключении, что избирательная система в СССР – это обман и ложь, все заранее сделано, незачем голосовать», и т.д. [236]

Работник Рижского зоосада, латыш, в 1960 г. репатриировавшийся в СССР из Австралии и вообще плохо вписавшийся в советскую жизнь (он отказался вступать в колхоз, потому что его не устроил порядок оплаты труда, не желал являться в военкомат, требовал, чтобы из профсоюзов исключили всех коммунистов), 19 марта 1961 г. отказался и голосовать, потому что считал выборы неправильными [237].