Валерий Демин - Русь Летописная

И сказали бояре князю: „Уже, князь, горе разум нам застилает. Вот ведь слетели два сокола с отцовского золотого престола добыть города Тмутаракани либо испить шеломом Дону. Уже соколам крылья подрезали саблями поганых, а самих опутали в путы железные. Темно стало на третий день; два солнца померкли, оба багряные столпа погасли и в море погрузились, и с ними два молодых месяца тьмою заволоклись. На реке на Каяле тьма свет прикрыла: по Русской земле рассыпались половцы, точно выводок гепардов, и великую радость пробудили в хинове. Уже пала хула на хвалу, уже ударило насилие по воле, уже бросился Див на землю. Вот уже готские красные девы запели на берегу синего моря, позванивая русским золотом, поют они о времени Бусовом, лелеют месть за Шарукана. А мы, дружина, лишились веселия“».

Без обращения к ноосфере символика этого странного сна представляется пугающе мистической. Закодированный сигнал ноосферы, протокольно зафиксированный в «Слове о полку Игореве», вообще никому не понятен — ни князю Святославу, ни его боярам, ни читателям, ни исследователям и толкователям. Что такое, скажем, «доски без конька в тереме златоверхом»? Попробуйте представить, а затем объяснить! Недаром шесть картин «темного сна» породили бесчисленную вереницу публикаций и интерпретаций на сей счет. А все потому, что никому не известно точно, что есть человеческий сон как психическое явление и каким образом связан он с физическими и биокосмическими закономерностями.

Еще Шеллинг задавал каверзный вопрос Владимиру Одоевскому, на который и по сей день не в состоянии вразумительно ответить ни один ученый: «…Что такое сон, или, лучше сказать, где мы бываем во сне, а мы где-то бываем, ибо оттуда приносим новые силы. Когда мне случится что-нибудь позабыть, мне стоит заснуть хотя бы на пять минут, и я вспоминаю забытое». Потому-то многие ученые предпочитают самый простой, но не делающий им чести путь: вообще отрицают реальность или возможность существования отдельных психофизических явлений, рассуждая по странному для науки принципу: «Раз нет объяснения факту — значит, нет и самого факта». В свою очередь, исследователи, пытающиеся осмыслить парафизические и парапсихические явления, наталкиваясь на брезгливо-насмешливое отношение своих эмпирически настроенных коллег, предпочитают уйти в себя и начинают изобретать теории, которые еще больше отдаляют их от господствующих концепций и парадигм.

Во сне обычно происходит неупорядоченная (или же напротив — упорядоченная и направленная) подпитка психических структур. Разве не актуально звучат слова Шекспира:

Кальдерон выразился еще лапидарней: «Жизнь есть сон». Уместно также напомнить, что многие описанные случаи общения людей с конкретными божествами или божественными явлениями также происходили во сне. Классическим примером в данном плане может служить явление Зевса спящему Агамемнону, воссозданное Гомером в «Илиаде». В «темном сне» киевского князя Святослава тоже содержатся намеки на присутствие каких-то неопознанных существ: о них говорится в безличной форме — «одевали», «черпали», «осыпали» и т. п. Есть и более свежие и надежные свидетельства: великий ученый и мыслитель-провидец XX века К.Э. Циолковский признавался писателю Виктору Шкловскому, что по ночам он разговаривает с «ангелами» (другого слова для обозначения являвшихся ему существ калужский гений подобрать не смог).

В 1634 году (спустя четыре года после смерти) во Франкфурте была издана книга одного из корифеев астрономии Нового времени Иоганна Кеплера, в которой он рассказывает о своем полете на Луну во сне. Интересна, если только так можно выразиться в данном конкретном случае, сама «методика» космического полета, о которой рассказывает Кеплер: «В 1608 году я случайно прочел историю одной чародейки — Либуссы, — и, согласно совету, данному в этой книге, я сначала усиленно в течение нескольких часов размышлял о звездах и Луне, а затем заснул и во сне испытал ряд впечатлений, как будто я был на Луне». Вся книга, собственно, и посвящена описанию пережитых впечатлений. Возникает вопрос: не почерпнуты ли они из той трансперсональной копилки знания, которая составляет один из важнейших аспектов ноосферы Земли? Лучшим доказательством тому, что сон не есть исключительно внутренний и призрачный феномен психики, может служить факт, известный любому человеку: во сне, вопреки всем закономерностям ощущений и восприятий, мы видим себя со стороны, то есть как бы глядя из ноосферы и находясь с ней в непосредственном контакте.

Сон — такой же неотъемлемый компонент бытия животного существа, как и явь. Бессмысленно спорить, что важней (тем более что этого никто не знает!). Они как день и ночь, закономерно сменяющие друг друга. И на ум как-то невольно приходят слова некогда знаменитой (а ныне почти совсем забытой) русской писательницы В.И. Крыжановской: «Мысль человеческая не может изобрести чего-либо несуществующего. Невозможное не может зародиться в мысли; всякая идея, какой бы странной она ни казалась, где-нибудь существует, иначе мысль не могла бы формулировать ее…». Что ж, современная наука вплотную подошла к выводу о возможности непосредственной объективации мысли в виде так называемых мыслеформ. Мыслеформы — это некие информационно-энергетические сгустки, порожденные мыслями или эмоциональными всплесками. Опосредованными разновидностями мыслеформ являются знаки, символы, рисунки, графические схемы, буквы алфавита, иероглифы и т. п. Однако возможна также и непосредственная материализация, которая с наибольшей вероятностью случается в немногих подходящих для этого местах планеты.

Все сказанное выше в значительной мере распространяется и на человеческую душу (психею) — энергетическую структуру более локального порядка (то есть привязанную к конкретному индивиду), но подчиняющуюся таким же объективным закономерностям, какие были коротко очерчены выше. После смерти человека такая энергетическая структура (душа) покидает тело, некоторое время (9 дней) пребывает вблизи него, продолжая жить полусамостоятельной жизнью, а спустя 40 дней сливается с общим энергоинформационным полем Вселенной.

Но ноосферный сон Святослава в «Слове о полку Игореве» важен не сам по себе, а рожденным им «золотым словом». Ноосфера сначала настроила во сне на прием важной и нужной информации, а затем и продиктовала ее:

«Тогда великий Святослав изронил золотое слово, со слезами смешанное, и сказал: „О племянники мои, Игорь и Всеволод! Рано вы начали Половецкую землю мечами терзать, а себе искать славу. Но не по чести одолели, не по чести кровь поганых пролили. Ваши храбрые сердца из твердого булата скованы и в дерзости закалены. Что же учинили вы моим серебряным сединам. А уже не вижу власти сильного и богатого брата моего Ярослава, с воинами многими, с черниговскими боярами, с могутами, и с татранами, и с шельбирами, и с топчаками, и с ревугами, и с ольберами. Все они и без щитов, с засапожными ножами, кликом полки побеждают, звеня прадедней славой. Но сказали вы: „Помужествуем сами: мы и прежнюю славу поддержим, а нынешнюю меж собой разделим“. Но не диво ли, братия, старику помолодеть! Когда сокол возмужает, высоко птиц взбивает, не даст гнезда своего в обиду. Но вот мне беда — княжеская непокорность, вспять времена повернули. Вот у Римова кричат под саблями половецкими, а Владимир изранен. Горе и беда сыну Глебову!“»