Валерий Демин - Русь Летописная

Еще раньше другой видный историк из плеяды мыслителей-евразийцев — Георгий Владимирович Вернадский (1877–1973) — посвятил эпохе так называемого татаромонгольского ига программную статью «Два подвига св. Александра Невского» (1925), в которой сопоставил массовую пассионарность степной орды с индивидуальной пассионарностью русского полководца и подвижника. Окажись он во главе раздробленных русских дружин, растерявшихся перед внезапным и мощнейшим натиском степняков, неизвестно еще, как бы сложилась русская история, но судьба уготовила Александру Невскому (ок. 1220–1263) (рис. 120) иную миссию — остановить вражескую экспансию с Запада и, что не менее важно, сплотить и сохранить русский дух внутри Русского государства. Для этого Александру Ярославичу пришлось искать компромисса с поработителями Русской земли — во имя ее же сохранения и будущего возрождения. Г.В. Вернадский подчеркивает: «Александр выделил в монголах дружественную в культурном отношении силу, которая могла помочь ему сохранить и утвердить русскую культурную самобытность от латинского Запада. <���…> Христианский подвиг не всегда есть мученичество внешнее, а иногда наоборот — внутреннее: не только брань видимая, но и „брань невидимая“, борьба с соблазнами душевными, подвиг самодисциплины и смирения…». Таким образом, два подвига, которым посвящена программная статья Вернадского (первый — подвиг брани, второй — подвиг смирения) имели единую цель — сохранение нравственно-политической силы русского народа.

Рис. 120. Александр Невский

Основы национального самосознания, заложенные святым князем-пассионарием, живы и поныне в сердцах и душах его потомков, ибо гарантия благих и незыблемых принципов русского менталитета обеспечивается не только на личностном, но и на ноосферном уровне. Сказанное относится и к подвигу, как он понимался на Руси испокон веков. Русское понимание подвига как подвижничества лучше всего передает хрестоматийное стихотворение Алексея Степановича Хомякова (1804–1860):

Статья Г.В. Вернадского явилась как бы полемикой с пресловутым русофобским опусом маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году», в котором очередной французский мюнхгаузен попытался не только исказить историю современной ему России, но и густым дегтем перепачкать ее достославное прошлое. Казалось бы, время де кюстинов безвозвратно ушло. Но нет, злопыхательский пыл разнокалиберных фальсификаторов русской истории за полтора века нисколько не поубавился. В 1983 году в Лондоне была издана очередная монография крупнейшего европейского специалиста по русской истории Джона Феннела «Кризис средневековой Руси: 1200–1304», через шесть лет книга увидела свет на русском языке. Английский «специалист» не просто принижает значение личности Александра Невского в отечественной истории — он отрицает фактическую сторону выигранных им сражений, называя Невскую битву и Ледовое побоище мелкими, случайными и малосущественными, о которых не сохранилось никаких достоверных известий, кроме агиографического «Жития святого благоверного и великого князя Александра», написанного более чем через сто лет после его смерти (рис. 121).

Рис. 121. Начало «Жития» Александра Невского

Действительно, западноевропейские хроники умалчивают о битвах на Неве и Чудском озере. О первой из них умалчивают и современники — русские летописцы. Лишь о событиях, связанных с экспансией Ливонского ордена, сохранилась краткая запись в Лаврентьевской летописи. Да и в ней на первый план выдвигается не князь Александр, а его брат Андрей: «В лето 6750 (1242). Великий князь Ярослав послал сына своего Андрея в Новгород Великий в помощь Александру против немцев, и победили их на Плесковском (Псковском) озере и взяли большой полон; и возвратился Андрей к отцу своему с честью». Вот и все, что можно узнать из ранних русских летописей об эпохальных событиях, в ходе которых решалась судьба России. В более поздних летописях появляются подробности, хорошо известные по школьным учебникам, художественным произведениям и классическому фильму Сергея Эйзенштейна. Откуда они взялись?

Как уже подчеркивалось, огромное количество древнерусских рукописных книг и документов погибло. Среди них множество ранних летописей, о содержании которых теперь можно только догадываться. Однако нельзя полностью игнорировать и стойкую устную традицию: народ присвоил любимому князю прозвание Невского, народ свято хранил в памяти основные факты его героических деяний. Это ведь только «специалисты» вроде Джона Феннела считают, что отсутствие соответствующей записи в какой-нибудь шведской или эстонской хронике может служить аргументом в пользу того, что случайная стычка на Неве не имела никакого значения для хода истории, а юный князь Александр получил свое прозвище неизвестно за что (рис. 122). По счастью, народ не состоит из одних только феннелов: в противном случае на Британских островах не сохранилось бы ни баллад о Робине Гуде, ни цикла сказаний о короле Артуре и рыцарях «круглого стола», ни волшебных легенд Уэльса «Мабиногион», в которых в «снятом виде», как выражаются философы, сохранились факты реальной, хотя и очень далекой, истории или же предыстории.

Рис. 122. Битва на Неве. Художник Н.К. Рерих

Устные рассказы сподвижников Александра Невского, вошедшие затем в летописи и в житийное повествование, донесли до нас и факты ноосферных явлений, сопутствовавших всей жизни благоверного и великого князя. Наиболее известными и показательными являются видения в решающие минуты святых русских мучеников Бориса и Глеба. Впервые они явились перед Невской битвой ижорскому старейшине Пелугию (в крещении Филиппу). Он стоял в ночном дозоре, и когда начало всходить солнце, он вдруг «слыша шюм страшенъ по морю и виде насадъ [речное судно] един гребущь по морю, и посреди насада стояща святая мученика Бориса и Глеба въ одеждах чръвленых, и беста рукы дръжаща на рамех. Гребци же седяху, акы мглою одеани. Рече Борисъ: „Брате Глебе, вели грести, да поможемь сроднику своему князю Александру“ » . Перед нами не вымысел, галлюцинация от бессонницы, а типичное ноосферное явление, пробуждающееся в экстремальной ситуации, когда чувства и сознание человека до предела обострены.