Валерий Демин - Русь Летописная

Жители Нижнего Новгорода все похвалили добрый его совет, так единогласно говоря: „Да, лучше нам так поступить, единоверцев призвать, нежели от нашествия иноверцев в разорении быть“. И послали к смолянам в Арзамас людей из Нижнего Новгорода с большим почетом, и стали звать их, чтобы шли в Нижний Новгород, обещая дать им денежные оброки, продовольственные запасы, какие им потребуются».

Так в разных городах истерзанной России по инициативе снизу началось формирование второго по счету народного ополчения. Прежде всего требовалось финансовое обеспечение. И не только для покупки оружия, пушек и пороха: не станет же огромное народное войско добывать себе повседневное пропитание по примеру казаков — с помощью «самообеспечения», то есть грабежа. Нужные средства быстро собрали, от желающих сражаться за правое дело отбою не было. Возглавить войско единодушно предложили популярному в народе князю Пожарскому, лечившемуся после тяжелого ранения неподалеку от Нижнего Новгорода. Кузьма Минин стал его правой рукой. Местом окончательного сбора народной рати избрали Ярославль, куда со всех концов продолжали стекаться отряды добровольцев.

Оба руководителя народного ополчения — Минин и Пожарский — находились на вершине своего пассионарного подъема. Воодушевление вождей передавалось тысячам ополченцев. Наступил великий миг пассионарного пробуждения народа. Неверие, апатия, уныние испарились, каждый ощущал в себе небывалые силы и способности к ратным подвигам — как будто мать-земля передавала энергию своим детям (так оно на самом деле и было!). Ситуация заставляла действовать решительно и быстро. Ополчение срочно направилось к Москве, дабы не дать соединиться засевшему в Кремле польскому гарнизону с двигавшейся ему на помощь 20-тысячной армией литовского гетмана Ходкевича, на треть состоявшей из запорожских казаков. В кровопролитных боях за Москву в августе 1612 года армия Ходкевича была наголову разбита. В уличных боях приходилось сражаться за каждый дом, точнее — за то, что от него осталось: после прошлогоднего пожара, устроенного поляками, столица практически не восстанавливалась. Тогда же, в ходе уличных схваток, произошло примирение и объединение ополченцев с казацкими отрядами князя Трубецкого, действовавшего до этого автономно (их основу составляли донцы, не пожелавшие оставаться под началом предателя Заруцкого). Летописец сумел рассказать об этих беспримерных для судьбы Отечества событиях в нескольких словах:

«Потом пришло в Москву большое королевское войско. Когда подошли королевские люди к Москве, то, узнав о приходе поляков, московские бояре, князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой и князь Дмитрий Михайлович Пожарский, двинулись из города Москвы со многими войсками и вскоре сошлись с поляками на Ходынке. Воины же Московского государства решительно, храбро и мужественно на них напали. И был на Ходынке бой великий и сеча жестокая, русские с поляками рубились. И смоляне в то время большое мужество перед всем войском проявили и много королевских людей побили. Тогда же помощью всесильного Бога русское воинство начало поляков одолевать, а поляки стали отступать, и побежали, и перебиты были. Русские множество их побили, они же из-под Москвы в Литву побежали».

После разгрома армии Ходкевича и захвата обоза с провиантом для осажденных в Кремле поляков патриотические силы осадили центр столицы и вытеснили польские войска из Китай-города (22 октября 1612 года — именно этот день был впоследствии объявлен праздником). Первое, что увидели ополченцы, — огромные котлы, в которых варилось человеческое мясо: польский гарнизон погибал от голода и дошел до людоедства. [29]Вскоре поляки вынуждены были подписать договор о капитуляции, покинуть Кремль и сдаться на милость победителей. Милость оказалась весьма условной. Только ополченцы Минина и Пожарского постарались соблюсти договоренности и не тронули (за некоторым исключением) пленных жолнеров. Казаки же Трубецкого отказались признать подписанный договор и вырубили целый полк интервентов сразу же, как только те вышли за ворота Кремля.

Народ не только сохранил память о трагических и вместе с тем достославных событиях Смутного времени, но и сложил песни о главных его героях:

Россия была спасена — не боярами, не царем и не иноземным королевичем, а самим народом. Летописцы показали, что в минуты трагических испытаний народ способен сам решить свою судьбу — при условии, что пассионарный подъем и вектор его устремлений совпадет с вектором сил и энергетикой, закономерности которых продиктованы ноосферным полем Земли, Солнца и всего космоса. Однако инертная и даже энергетически насыщенная масса ничто без вождя. И в случае необходимости (особенно когда речь идет о выживании нации) вожатый-пассионарий самозарождается в народной гуще. Смутное время породило несколько таких вождей. Некоторые из них погибли в самом начале предназначенного им самой судьбою тернистого пути (Михаил Скопин-Шуйский и Прокопий Ляпунов). Другие сумели выстоять до конца и преодолеть все препятствия на многотрудном пути выпавших им испытаний. Двум из них — вечная слава и благодарность спасенной Отчизны. Их имена высечены на памятнике, украшающем нынче главную площадь Москвы: «Гражданину Минину и князю Пожарскому — благодарная Россия».