Сергей Захаревич - Большая кровь

Через год он вернулся в тот же 4-й Коростеньский полк на должность командира саперной роты. Принимал участие в строительстве железной дороги Орша — Лепель (от станции разгрузки войск до укрепрайона). Позже обучал подрывников.

С 1925 по 1928 год Старинов обучал в Киеве специалистов по инженерным заграждениям. Наконец, в 1929 году военно-же-лезнодорожный техник Старинов в киевской школе диверсантов М.Н. Кочегарова «занимается подготовкой диверсантов». Разъясним —он мог учить диверсантов только подрывному делу, так как никакими другими навыками диверсионной работы не обладал.

В декабре 1930 года Старинова повысили в должности — в штабе УВО он руководил подготовкой кадров будущих партизан подрывному делу, а также «занимался созданием и совершенствованием диверсионной техники». «Создание и совершенствование» заключалось в том, что Илья Григорьевич со товарищи осваивали немецкую технологию радиоуправляемого подрыва. Этим увлекательным процессом Старинов был занят (в диверсионных школах Кочегарова и Лисицына в Купинске и Святоши-не) весь 1931 и начало 1932 года. В марте 1932-го его назначили начальником «разведпункта А» УВО, попутно с обучением партизан-диверсантов в районе Тирасполя.

Наконец, через год, в марте 1933-го, Старинов отправился в Москву, в Главное разведуправление при Штабе РККА. Специфика та же — разведывательно-диверсионные операции. Здесь мы видим системную ошибку руководства Красной Армии: оно «двигает» наверх по «диверсионной линии» человека, отягощенного всевозможными техническими школами и курсами («корочками»), владеющего техникой минно-подрывного дела, способного «свинтить» мину-сюрприз, но при этом не имеющего ни малейшего опыта или практических навыков диверсионных операций. По сути дела, они готовят руководителя диверсантов, который сам как диверсант — нуль.

С сентября 1933 по 1935 год Старинов учится в Военнотранспортной академии. В мае 1935 года следует ключевое назначение — его определяют заместителем военного коменданта станции Ленинград — Москва. Здесь он встречал и провожал высокопоставленных государственных и военныхдеятелей страны (а по совместительству преподавал технику инженерных заграждений в Ленинградском военно-транспортном институте). Здесь эти высокопоставленные «военные» и обратили внимание на 35-летнего замкоменданта — примелькался. А поскольку за плечами у Старинова уже много всяких школ и курсов, его дальнейшее продвижение — не за горами.

Ноябрь 1936 года — боевое крещение. Илья Старинов (псевдоним — Рудольфио) отправляется в Испанию. В качестве диверсанта? Нет. В качестве советника диверсионной группы. То есть, Николай Прокопюк, Станислав Ваупшасов, Кирилл Орловский и другие — боевики, а с ними советник по подрывному делу — И.Г. Старинов. Он и старший советник Особого отдела Мадридского фронта Л.П. Василевский преподавали в школе по подготовке комсостава разведывательно-диверсионных групп, а также иногда принимали личное участие в операциях. Причем насколько личное — сейчас установить трудно. Так, многие авторы приписывают чуть л и несобственноручное выполнение Стариновым подрывов (в частности, Кордовского туннеля), однако это более чем сомнительно — Старинов, не имея никакого практического опыта диверсионной работы, отправился в Испанию в командном чине. Непосредственно он подчинялся только главному военному советнику и резиденту Разведупра в Испании Яну Берзиню и его заместителям — Родиону Малиновскому, Кириллу Мерецкову и Григорию Штерну. Станет такой советник ползать по переднему краю противника (тем более что и не умеет)? То-то и оно, что нет, да этого никто и не допустит.

Тем не менее в разработке некоторых операций Старинов принимал непосредственное участие, равно как и совершал время от времени выходы «на ту сторону» в составе диверсионных групп (основной задачей, ставившейся советникам по диверсионной работе Штабом РККА, была проверка на практике эффективности так называемых «саперно-маскировочных» (диверсионных) взводов). И уже в этих операциях выявились слабый оперативный кругозор и тактическая поверхностность Ильи Старинова. У куратора советских диверсантов отсутствовало четкое понимание задач диверсионных групп в тылу противника. Создавая 14-й партизанский корпус (под командованием Доминго Ун-грия), главным советником которого Илья Григорьевич стал, была допущена та ошибка, которую не допустил, к примеру, Дэвид Стирлинг. Если родоначальник SAS предложил разбить крупные формирования на более эффективные малые группы, то Старинов со товарищи сбили всех своих партизан в одну ватагу (3 тысячи человек) и на страх врагам обозвали ее 14-м корпусом. А смысл? Корпус при проведении операций делился на отряды, численность которых, учитывая специфику, также бйла неоправ-данно велика: 50—100 человек.

И какие же задачи решал 14-й корпус? В том-то и дело, что ничего конкретного — диверсии в тылу противника. Диверсии какого рода? С какой целью? Что в итоге предполагалось получить применительно к ситуации на фронтах? А партизаны и сами этого не знали, действовали без всякой системы. Взрывали то, что могли взорвать, поджигали то, что могли поджечь. И «в упор» не понимали, что наносят ущерб испанскому населению, которое озлоблялось и становилось в оппозицию Мадриду. Так, отряд Кирилла Орловского рванул в Андалузии плотину, оставив без воды окрестное гражданское население. А толку?

Группа Старинова взорвала в Гренаде водопровод, от чего пострадало в первую очередь население самой Гренады, а франкистам — хоть бы хны. Затем последовал пресловутый взрыв в тоннеле под Кордовой. И что? Движение возобновилось на пятые сутки. Дурак мог бы понять, что взрыв заряда в автомобильной покрышке не нанесет самому тоннелю или железнодорожным путям серьезных повреждений (четверо суток националисты потратили на то, чтобы растащить в тоннеле скопище наехавших друг на друга вагонов). Из того же разряда взрыв кухни на мосту через Алеканте — ну как может такой заряд нанести серьезные повреждения опорам моста? Зато эффектно. Состав со штабом итальянской авиадивизии — дело случая, никто персонально на штаб не охотился.

Бесцельную разрушительную деятельность 14-го корпуса вскоре пресекло республиканское командование. Это было первое провальное дело из крупномасштабных стратегических начинаний И.Г. Старинова.

Сдав дела в Испании в ноябре 1937 года, он с тогдашним начальником ГРУ С.Г. Гендиным отправился на прием к наркому обороны Ворошилову и тот определил «безхозного» подрывника начальником научно-исследовательского полигона железнодорожных войск на станции Гороховец. На полигоне проходила испытания железнодорожная и строительная техника.