Сергей Захаревич - Большая кровь

В третий раз история повторилась 25 октября 1415 года под воспетым Шекспиром Азенкуром. Вновь англичане (около тысячи рыцарей и не более 5 тысяч лучников) были застигнуты численно превосходящим (до 10 тысяч рыцарей, примерно столько же пехоты и арбалетчиков) противником. И снова англичане укрылись на сильной позиции за палисадом, загнав себя в ловушку (в «позицию смерти», по Сунь-Цзы). И снова французы, имея возможность обойти или окружить противника, не сделали этого.

Я долго не мог понять (ни отечественная, ни зарубежная историография этого не объясняла), каким образом, атакуя пассивного противника, французы умудрились потерять половину армии убитыми и попавшими в плен, не будучи ни атакованными, ни обойденными с флангов? Только последние исследования ученых позволяют с уверенностью ответить на этот вопрос. Шекспир напрасно воспевал воинские таланты Генриха V, собственно битвы, как таковой, у Азенкура не было. Там произошла крупнейшая, для своего времени, техногенная катастрофа.

Коннетабль Шарль д’Альбре маршал Бурсико, бросив на врага пешим порядком плотные ряды своих рыцарей и пехотинцев (во французских архивах имеется подробнейшая диспозиция французской армии в наступлении, писанная маршалом Бурсико собственноручно черным по коричневому, на пергаменте) не учел, что местность, зажатая с двух сторон дефиле, сужается по мере приближения к английскому лагерю, на манер бутылочного горла. Таким образом, шеренги французов, которые в широкой части «бутылки» располагались по отношению друг кдругу более-менее компактно, в узкой части стали друг на друга наползать. К тому же почва после дождя была вязкой, а спешенные французские рыцари наступали, будучи одетыми в латы.

Кто и почему в этой мешанине упал первым — неизвестно, но начался жуткий кавардак. Задние напирали на передних, люди стали падать и давить друг друга. Образовалась «каша» из 20 тысяч человек, большая часть которых не могла двинуться ни вперед, ни назад, ни вправо, ни влево. Короче говоря, французы подавили друг друга сами, а англичане на все это смотрели из-за палисада, осыпая неприятеля стрелами из луков (которые броню рыцарей все равно не брали). Так ГенрихУ заделался великим полководцем, и воспевают его таланты по сию пору. Так и с советскими полководцами под Курском. Выиграли — значит гениальны, был бы сам факт победы, а подробности нарисовать недолго.

* * *

Третьей ошибкой советского командования явился просчет в определении направления более сильного из двух ударов. Ставка и Генштаб посчитали, что более сильную группировку немцы создали в районе Орла против Рокоссовского, тогда как наделе более сильным оказался фронт Манштейна против Ватутина в районе Харьков — Белгород.

Ошибка эта была вызвана недоработкой советской разведки. Дело в том, что коммуникации Вермахта из рейха к Орлу проходили через Белоруссию и брянские леса, где партизаны наладили наблюдение за магистралями. Поэтому с северного участка приходило много информации о силах, перебрасываемых противником против Центрального фронта. Коммуникации же группы «Юг» пролегали по территории Западной Украины и по лишенным лесов степям левобережной Украины, где практически отсутствовало партизанское движение. Силами же авиаразведки невозможно было получить сведения, претендующие на полноту. Информация о переброске немецких частей к Орлу и отсутствие таковой из районов Харькова и Белгорода и создали у советского командования впечатление более сильной группировки против Рокоссовского.

Наступление немцев началось 5 июля и сразу же приняло для советской стороны нежелательный оборот.

Немецкая авиация, как и летом 1941-го, полностью захватила небо. Несмотря на все усилия советских 2-й и 16-й воздушных армий, немцы цепко держали инициативу в своих руках. В первый же день «ягдфлигеры» нанесли тяжелейшие потери советским ВВС: III группа 52-й JG сбила 42 самолета, II группа 3-й JG — 77 самолетов, III группа той же эскадры одержала 41 победу. Итого, только эти три группы 5 июля сбили 160 самолетов! При этом собственные потери были относительно невелики. Так, III группа 52-й JG за весь период Курской битвы потеряла только 14 пилотов (5 летчиков были ранены, 2 попали в плен, 7 погибли или пропали без вести).

Победа немецких истребителей вполне логично привела к тому, что в дело вступила ударная авиация Люфтваффе — «штуки» стали жечь советские танки один за другим и бомбить позиции артиллерии.

На северном фасе Курской дуги части Моделя продавили первую линию обороны Рокоссовского (в полосе 29-го СК), затем вторую, после чего наступательный порыв 9-й армии иссяк (подозреваю, что их командующий не испытывал большого желания прогрызать оборону противника дальше), атанковые дивизии, которыми располагала северная группировка немцев, были основательно повыбиты. Вводом в дело резервов (не менее 7 танковых и стрелковых корпусов) Рокоссовский и Жуков (находившийся здесь в качестве наблюдателя Ставки) остановили атаки противника на Ольховатку, Поныри и Малоархан-гельск. Рубеж наибольшего продвижения составил около 12 километров.

Не верьте, когда говорят, что все это далось Рокоссовскому легко: посмотрите на среднесуточные потери Центрального фронта (4842 человека) и сравните их с потерями Воронежского (3889 человек).

Однако на юге ситуация ухудшалась день ото дня. Несмотря на все расчеты Ставки, «панцерваффен» преодолела, пожалуй, самую насыщенную в истории войн линию обороны и минных полей. Снова дело решило качество.

«Трудно прямо ответить на вопрос, каким образом немецким танкам удавалось преодолевать всю эту мощную противотанковую оборону; в основном их действия определялись конкретными условиями обстановки и наличными силами. В значительной степени достигнутые успехи, безусловно, объяснялись тщательной подготовкой коперации и исключительнотесным взаимодействием между авиацией и наземными войсками» ( Меллентин Ф. Бронированный кулак вермахта , с. 340).

Советское командование использовало тактику изматывающей борьбы за каждый пункт, каждую высоту и постоянно контратаковало танками. Первые дни это приносило успех, Мешая немецкому продвижению, но огромные потери в живой силе и в танках, при господстве немцев в воздухе, привели к тому, что с 7-го июля фронт Ватутина стал давать слабину.

«Из анализа действий противника чувствовалось, что в районе Белгорода его войсками руководят более инициативные и опытные генералы. Это действительно было так. Во главе группировки стоял генерал-фельдмаршал Манштейн» ( Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Том 2, с. 173).

А штурмовики немцев один за другим поджигали советские танки. Этому способствовало использование специальных Ju-87G, вооруженных двумя 37-мм орудиями. Ханс-Ульрих Ру-дель: