Сара Джуэтт - Завоевание Англии норманнами

Норманнский менестрель

Впереди стояли лучники, за ними воины с копьями, а позади всех всадники. Такова была расстановка сил норманнов, жаждущих проявить отвагу и воодушевленных своей высокой миссией. Завоевывать больше — это лучше, чем просто удерживаться на старом месте. К ночи Англия должна принадлежать им, несмотря на боевые топоры. В это время вперед выехал менестрель (поэт и певец) по имени Тайлефер. Он скакал перед английским войском, легко подбрасывая меч в воздух и искусно жонглируя им. При этом он пел песню о Роланде и Карле Ронсевальском. Сидя на своем боевом коне, подаренном королем Испании, за ним наблюдал герцог. На шее у герцога висели священные реликвии, он обвел взором передний край своей армии, заметив воинов из Котантена, ведомых графом Нилом из Сен-Савиура, и его мысли обратились к битве его ранней юности — битве при Вал-и-Дюне. Какая могучая сила собралась в ответ на его призыв! Теперь все его нормандские враги были сторонниками, он выиграл большой турнир, и если фортуна не отвернется от него в этот день, то он добьется и благосклонности Святой Матери Церкви в Риме, Церкви апостолов и мучеников, и ни один из даров в христианском мире не будет так гордо почитаем, как английское королевство, ставшее верным папской короне.

Вильгельм Незаконнорожденный, попираемый и оскорбляемый внук фалезского кожевника, Вильгельм, герцог гордой Нормандии, во главе воинства стучащий в ворота Англии… Контраст будет еще заметнее, если вспомнить Рольфа Гангера, мокрого от соленых брызг, на палубе своего корабля-"дракона", смело стремящегося на юг, и Вильгельма, герцога Нормандии, богатого и знаменитого, властелина из властелинов, который вскоре станет королем обширной и благородной земли, победителем великой битвы, если святые, которым он поклонялся, будут на его стороне.

Тайлефер убил двух его людей и был в свою очередь сражен. Его песня оборвалась, и меч выпал из его рук. С криками: "Dex aide! Dex aide! Ha Rou!" — норманны смело бросились вверх по склону, к частоколу из воинов Гарольда. На англичан градом сыпались стрелы, однако они, прикрываясь щитами, держались стойко, нанося удары своими топорами по конным и пешим. Все, даже король, участвовали в сражении, выкрикивая: "Вон! Вон!", когда войска сошлись в рукопашной схватке. Они также кричали: "Боже всемогущий!" и "Святой Крест!", и при этих возгласах Гарольд, должно быть, с грустью вспомнил, как Христос на распятии склонил голову, когда он молился перед алтарем. А битва разгоралась все сильнее. Норманны то отбрасывались назад, неся большие потери, то вновь с яростью возвращались. Вот они у подножия холма, вот снова наверху, будто людская река, которую неистово рубят мечом. Люди безжизненно падают, беспорядочно нагромождаются тела, пронзенные дротиками и сраженные топорами. Стремительные удары, сверкающие глаза, противники сбились" в окровавленный клубок, о который спотыкаются и падают лошади, люди; упавшие слабо молят о пощаде, уворачиваясь от топчущих их ног, — так шло сражение. Гарольд атаковал правый и левый фланги, но Вильгельм и его доблестные капитаны выдержали их натиск. Нормандские стрелы затупились и отскакивали от английских щитов, никому не причиняя вреда, — и тогда герцог приказал лучникам стрелять выше, целясь в лица англичан. В тот день не было слышно грома пушек и не ощущалось запаха пороха: только шум от ожесточенной схватки и лязг металла, жужжание стрел, копий и резкие звуки натянутой тетивы. Да и болезненные стоны, по мере того как две армии все теснее сплетались друге другом в рукопашной схватке.

Час за часом таял день, и не было видно конца сражению. Раздался возглас, что герцог мертв, и тогда Вильгельм стащил с себя шлем и бросился вдоль линии воинов, чтобы восстановить их мужество. Смертельным дождем сыпались стрелы, воины с топорами и копьями сплетались друг с другом, подобно расплавленной лаве, с треском прокладывающей путь в расщелинах. Горячий поток норманнов, в кольчугах и запятнанных кровью шлемах, катится на англичан, на головах которых кожаные шапки, а тела защищают такие же, как у норманнов, кольчуги, затем вновь откатывается назад. День приближается к концу, в то время как расы символически смешиваются в сражении, как должны будут смешаться в правительстве, родстве, братстве и совместном владении Англией.

Гарольд пал, и мерцающее знамя Воина с золотыми нитями и украшениями запятнано кровью и грязью. Стрела глубоко вошла в глаз короля и пронзила его мозг, он упал, и враги наносят ненужные удары по несчастному телу, как будто этот отважный дух не может быть успокоен смертью. Англичане проиграли битву, раздался крик, что они бегут. Услышав это, норманны еще раз сосредоточились и стали преследовать англичан. Глубокое волнение охватило победителей — славный момент, когда они почувствовали, что судьба дня решена. Вильгельм Незаконнорожденный стал Вильгельмом Завоевателем — грустные слова для многих англичан в те дни. Для нас они служат символом великой победы, которая была и останется английской: благородное и сильное королевство получит дальнейшее развитие. Англичанам была присуща сила, а норманнам — быстрота. Битва подстегнула прогресс, только норманны, а не саксы получили право играть ведущую роль.

Воин в доспехах

Но Сенлакское поле имеет печальный вид, когда меркнет свет короткого октябрьского дня и бледные звезды тускло мерцают сквозь холодную дымку, надвигающуюся с моря. Это так не похоже на ясную погоду в Нормандии. Бриз несет тяжелый запах опавшей листвы, и стаи птиц издают жуткие крики, пролетая над полем брани. Многим победителям не терпится побыстрее разграбить Англию. Однако есть и более трезвые головы, которые считают, что в действительности это великое дело — завоевать такую страну. Чем же на самом деле обернется эта победа?

По окончании дня Вильгельм Завоеватель и его рыцари отдыхают, пируют и хвастают своими подвигами. Флаги Гарольда брошены на землю, а холодный ночной ветер развевает знамя Трех львов Нормандии. Оставшиеся в живых выглядят, как мясники на бойне, а мертвые лежат большими грудами. Бледные лица в сумерках взывают к жалости в немом одиночестве. Отовсюду слышны слабеющие стоны, и время от времени раздаются крики о помощи какого-нибудь солдата, к которому вернулось сознание, хотя он лежит, оглушенный и искалеченный, среди тех, кто замолчал навсегда. По полю бродят, причитая, стенающие мужчины и женщины с носилками — они не могут найти своего короля. Они, должно быть, привели с собой женщину, которая любила его больше всех, — это Эдита Лебединая шея. Она прошла через это ужасное поле, чтобы обнаружить его искалеченное тело среди груд мертвецов. "Он должен быть похоронен на морском берегу, — такую команду нормандский герцог дал Вильгельму Малету, — и вечно охранять побережье, которое он пытался защитить".