Юрий Темиров - Энциклопедия заблуждений. Война

Потери русских войск были неоправданно велики. Только 2-я армия за 10 дней боев потеряла 1018 офицеров и 77 427 солдат. Весьма интересный комментарий русских потерь дает французский посол в России Морис Палеолог. После встречи с председателем российского Совета Министров он напишет в своем дневнике: «Мне хотелось объяснить ему, что при подсчете потерь союзников центр тяжести не в числе, а совсем в другом. По культурности и по развитию французы и русские стоят не на одном уровне. Россия — одна из самых отсталых стран в мире. Сравните с этой невежественной и бессознательной массой нашу армию: все наши солдаты с образованием, в первых рядах бьются молодые силы, проявившие себя в науке, искусстве, люди талантливые и утонченные, это — цвет человечества. С этой точки зрения наши потери гораздо чувствительнее русских потерь». Вот так М. Палеолог «благодарил» Россию, бросившую свои войска на помощь союзникам. Правда, обижаться на француза вряд ли стоит. Русские генералы во время Первой мировой войны, а затем советские в годы Второй мировой проявляли удивительную готовность загубить сотню-другую тысяч собственных солдат в угоду союзникам, которые, между прочим, аналогичной готовности не проявляли. Если мы сами ценим жизни своих солдат намного ниже английских, американских или французских, чего уж тут на иностранца пенять.

Из-за «мясорубки у Нароча» и других подобных кампаний, вызванных непрофессиональными и безответственными решениями командования, пришлось дополнительно мобилизовать в армию почти 2 млн крестьян, лишив деревню рабочих рук. Урожай 1916 года во многих местах остался неубранным. Ситуация с продовольствием в стране обострилась. Был сделан еще один шаг, приближавший страну к потрясениям стоявшего у порога 1917 года.

Чрезмерно «трепетное» отношение России к своим союзническим обязанностям имело катастрофические последствия не только для отдельно взятой военной кампании, но и для судьбы Российской империи.

Каждая война заканчивается миром, точнее, подписанием мирного договора. Итоги Первой мировой войны подвела Парижская мирная конференция, в рамках которой 28 июня 1919 года был заключен Версальский мирный договор. «В самом деле, Версальский мир, не устранив коренных межимпериалистических противоречий, породил новые противоречия — между победителями и побежденными. Поэтому Версальская система оказалась чрезвычайно шаткой, неустойчивой» — так утверждают авторы «Истории дипломатии» (том III). Для подкрепления своей точки зрения они, естественно, не могли не воспользоваться услугами такого авторитета, как В. И. Ленин. «Версальский договор это есть договор хищников и разбойников» — так всегда образно говорил Ленин и подчеркивал далее, что «международный строй, порядок, который держится Версальским миром, держится на вулкане».

Тезис о шаткости и неустойчивости Версальской системы международных отношений вполне соответствует действительности. Однако заблуждаются те, кто полностью доверял и доверяет советским историкам дипломатии в плане понимания причин, предопределивших такое положение вещей. Безусловно, их трактовка была слишком упрощенной. Во-первых, имела место обязательная ссылка на межимпериалистические противоречия при игнорировании серьезных различий в видении послевоенного мирового порядка. К примеру, позицию Соединенных Штатов на Парижской конференции, как мы увидим дальше, весьма сложно квалифицировать как «империалистическую». Во-вторых, виден неустанный поиск антисоветского подвоха в мирных договорах. «В огромной мере эту шаткость, непрочность Версальской системы, — не забывают напомнить авторы «Истории дипломатии», — усиливало то, что она была направлена против первой в истории страны социализма, противоречила коренным интересам народов». Нам кажется, есть смысл еще раз присмотреться к недостаткам Версальского мирного договора — реальным и мнимым.

Народы, пережившие ужасы Первой мировой войны и принесшие в жертву миру лучших представителей молодого поколения, после ее окончания ожидали от политиков такого мирового порядка, который навсегда исключил бы возможность новой бойни. Да и сами политики, по крайней мере некоторые из них, желали того же. Во всяком случае, тогдашний британский премьер-министр Д. Ллойд Джордж сопроводил заключение перемирия между Германией и союзными державами такими словами: «Надеюсь, что в это судьбоносное утро мы все вправе сказать, что пришел конец всем войнам!» Оставалась самая малость — найти такую формулу стабильного и безопасного мирового порядка, которая бы устроила всех, точнее, все великие державы-победительницы.

Американская концепция (ее горячим сторонником и пропагандистом являлся президент США В. Вильсон) основывалась на принципах демократии, коллективной безопасности и самоопределения наций. Осуществление американского подхода создавало бы неплохие предпосылки для своеобразной революции в международных отношениях. Мир в этом случае базировался бы не на силе, а на общепризнанных принципах, не на интересе, а на праве — как для победителя, так и для побежденного. Что касается Германии, то американцы считали необходимым ее наказание, но выступали против карательного подхода. Они резонно сомневались в возможности стабильного мирового порядка при затаившей обиду и бредящей реваншем стране. Однако военные возможности и политическое влияние Соединенных Штатов в мире все еще заметно отставали от их экономической мощи.

В прямо противоположной ситуации находилась истощенная войной Франция. Париж стремился заполучить весомые гарантии безопасности на будущее. Французы резонно напоминали, что они не располагают такими страховочными полисами против Германии, как Атлантический океан (США) и сильнейший в мире военно-морской флот (Великобритания). Франция имела в своем распоряжении три стратегических варианта: создать антигерманскую коалицию, ослабить Германию посредством расчленения и обложения разорительными репарациями или попытаться умиротворить ее. Последний вариант можно было сразу отбросить. Умиротворение Германии предполагало отказ от ее унижения, с чем не могло согласиться французское общественное мнение.

Британскому премьеру Д. Ллойд Джорджу приходилось лавировать между главой французской делегации Жоржем Клемансо и президентом США Вудро Вильсоном. Одна из целей Англии уже была достигнута: германский флот прекратил свое существование как реальная сила. Вряд ли стоило сомневаться также в том, что Лондону, наряду с Парижем, достанется львиная доля германских колоний и наследства Османской империи.