Алексей Окладников - Заселение Земли человеком (илл.)

Искусство древних мастеров Хойт-Цэнкер, реалистическое и анималистическое в основе, по всем характерным чертам и идейной сущности обнаруживает ближайшее родство с творчеством палеолитических художников, и направленность у этого искусства родственная с западноевропейской — охотничья магия. Как и их современники на западе Европы или в Мальте и Бурети в Сибири, они рисовали на стенах пещерных ниш слонов, страусов, антилоп, оленей,— словом, весь окружающий их животный мир с единственной целью: магическими способами обеспечить изобилие зверей, а следовательно, сытую жизнь.

Подобно палеолитическим охотникам Западной Европы, они прятали свои рисунки от чужих глаз в самых отдаленных, потаенных уголках пещеры, там, куда не проникает свет солнца и господствует вечная полутьма или тьма.

О том, что рисунки Хойт-Цэнкера были оставлены человеком доледниковой или послеледниковой эпохи, свидетельствуют не только геологические данные, но и богатые палеолитические памятники в долине реки Хойт-Цэнкер.

С замечательными древними росписями пещеры Хойт-Цэнкер, древнейшими памятниками изобразительного искусства и художественной деятельности обитателей Центральной Азии, какие нам известны сегодня, а также с остатками галечной культуры каменного века Монголии связана еще одна большая проблема древнейшей истории Азиатского материка.

Как установлено работами советских исследователей, для каменного века Средней Азии, Монголии и отчасти Сибири характерно широкое применение галек и специальных приемов в технике изготовления каменных орудий. Эти области Азии взаимно связаны ранним и широким развитием техники леваллуа, которая, в свою очередь, находится в генетическом родстве с примитивной галечной техникой обработки камня. Например, анализ многочисленных серий нуклеусов из разных местностей и памятников каменного века Монголии, а также соседних областей Сибири (Алтай, Тува, Забайкалье), где наблюдаются галечные нуклеусы и нуклеусы леваллуазских форм, показывает закономерную эволюцию от простого галечного нуклеуса к развитой леваллуазской форме.

Территориальный переход от гобийского типа нуклеусов к односторонним, плоским, у которых пластины снимались только с одной рабочей поверхности, наблюдался в Сибири. Подобные нуклеусы хорошо представлены в некоторых неолитических поселениях на реке Ангаре, между Балаганском и Иркутском. Таким образом, вещественные следы деятельности палеолитического человека в районе пещеры Хойт-Цэнкер хорошо вписываются в общую картину каменного века Западной Монголии, Сибири, особенно Алтая, а также отчасти и Средней Азии. Это один большой район, или провинция, палеолитической культуры, для которого характерно широкое распространение архаических по облику галечных изделий, а также леваллуазской техники расщепления камня. Повсюду здесь жили древние охотники с одинаковыми в основе техническими традициями азиатского облика. Но нужно думать, культурное родство между этими азиатскими племенами не ограничивалось только приемами обработки камня и определенными общими типами изделий. Родство это должно было охватывать и духовную культуру. Поэтому рисунки пещеры Хойт-Цэнкер вместе с родственными им по стилю и содержанию древнейшими наскальными изображениями Средней Азии, Памира, Тянь-Шаня и Верхней Лены (Шишкино) образуют огромный по территориальному протяжению культурно-исторический массив, одно большое целое.

Серия наскальных изображений в пещере Хойт-Цэнкер не случайное, изолированное явление древнейшего искусства Центральной Азии и соседних с ней областей Сибири. В ней можно видеть звено целой цепи художественных явлений, которые характеризуют новый, внезапно возникший из тьмы веков большой художественный мир Внутренней Азии. И скорее всего, что Хойт-Цэнкер — это не какое-нибудь позднее, а начальное звено той цепи, исходный пункт сложной и длительной эволюции глубокого, своеобразного, самобытного художественного стиля, существенно отличного от всего, что было до сих пор известно как в самой Центральной Азии, так и за ее пределами.

Обитатели внутренних областей Азии, оказывается, уже в то далекое время создавали оригинальные и значительные художественные ценности. Здесь находился самостоятельный мощный очаг древнейшего искусства человечества, само существование которого свидетельствует о том, что и на Западе и на Востоке обитали палеолитические художники, наделенные высокоразвитыми эстетическими чувствами и художественными способностями.

Открытие памятников палеолита в Монголии — это важнейшее явление в первобытной археологии. И не только в Монголии. Памятники Северной и Центральной Азии объединяются признаками, аналогичность которых отрицать невозможно. Все это свидетельствует о том, что характер культуры, единое по основе своей направление ее развития были определенное время общими для обширной территории — от реки Желтой (Хуанхэ) до Байкала и Алтая. На карте палеолитического мира ледниковой эпохи в истории человечества эту грандиозную по территориальным пространствам область можно обозначить как леваллуазскую сибирско-монгольскую.

Исследование палеолитических памятников Алтая и Забайкалья позволяет точнее, чем в Монголии, датировать изделия из камня, так как они сопровождаются здесь четвертичной фауной. Кроме того, для некоторых из них имеются радиоуглеродные даты. Одним из наиболее ранних леваллуазских памятников Южной Сибири является пещера Страшная в Тигирекских горах на Алтае, ее возраст — между 40—45 и 25 тыс. лет. Соответственно, речь должна идти о мустьерском, по западноевропейским хронологическим масштабам, времени. На реке Алей, недалеко от г. Рубцовска, была найдена пластина леваллуазского облика, и профессор О. М. Адаменко, исследовавший местонахождение, пришел к выводу, что леваллуазская техника широко распространена в направлении Алтая и Средней Азии.

Развитая леваллуазская индустрия была обнаружена нами и нашими монгольскими коллегами при изучении палеолита Гобийского Алтая, а также долин рек Орхона и Толы. Для забайкальских памятников палеолита были получены точные радиоуглеродные даты, которые свидетельствуют, что на территории Забайкалья существовали стоянки типа Варвариной горы на реке Брянке, в бассейне реки Уды, возраст которых 34 900+-780 лет. Аналогичная дата имеется для типично леваллуазского поселения Малой Сыи в Хакассии — 33 060+-300 лет.

Перечисленные памятники, родственные и даже тождественные друг другу по типологии каменного инвентаря и по связанной с ними четвертичной фауне, в хронологическом плане соответствуют по времени концу мустье — началу верхнего палеолита, а по культурному облику — леваллуазскому.