Вадим Щукин - Полководцы Великой Победы

Противник начал атаки с раннего утра 4 июля — что ж, дело обычное. Но вдруг случилось непонятное: корабли охранения по приказу адмиралтейства покинули конвой.

Виновником трагедии, конечно, являлся первый лорд адмиралтейства сэр Дадли Паунд, откровенно считавший охрану конвоев «камнем на шее британского флота» и не желавший рисковать крупными кораблями.

Он узнал, что «Тирпиц», оставив свою базу, двинулся на перехват конвоя, и отдал приказ, который Сталин в письме Черчиллю назвал необъяснимым.

Гитлеровский линкор ушел недалеко: он был атакован подводной лодкой Н. А. Лунина и вернулся на базу. Вот только в британском адмиралтействе об этом не знали, потому и стали беззащитные суда жертвами бомб и торпед.

Правда, британский историк Д. Ирвинг выдвинул иную версию. Он считает, что операция по проводке конвоя изначально планировалась как ловушка для «Тирпица», с приманкой из транспортных судов, чтобы подвести его под удар авианосца «Викториес» и огонь двух линкоров — «Дьюк оф Йорк» и «Вашингтон». А раз так, то злополучный приказ был отдан еще до выхода гитлеровского «чудища» на охоту.

Разгром конвоя PQ-17 помимо крупного прямого ущерба принес и весьма ощутимый косвенный: сэр У. Черчилль воспользовался случаем, чтобы «заморозить» отправку очередных конвоев.

Реакция советского правительства была энергичной, ибо задержка даже одного-единственного судна вызывала озабоченность Верховного главнокомандующего. Для усиления Северного флота по приказу адмирала Кузнецова с Дальнего Востока сквозь льды, преодолевая неимоверные трудности, двинулись лидер «Баку» и два эсминца.

В то же время по внутренним северным коммуникациям на запад шел крупный караван транспортных судов. Германское военно-морское командование, получив разведывательную информацию, спланировало операцию «Вундерланд» и направило на его уничтожение тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» и три подводные лодки.

25 августа 1942 года «Адмирал Шеер» обнаружил советский пароход «Александр Сибиряков» и, подняв американский флаг, потребовал сообщить обстановку. Хитрость не удалась. Командир «Сибирякова» старший лейтенант А. А. Качарава опознал рейдер по силуэту, о чем и передал сообщение в эфир открытым текстом. Затем последовал неравный бой, длившийся около 20 минут...

Сообщение принял капитан ледокола «Ленин» и решил вести суда сквозь льды в море Лаптевых. Благодаря подвигу «Сибирякова» время удалось выиграть, и, когда «Адмирал Шеер» подошел к ледовой кромке, караван уже скрылся из виду. Тогда крейсер двинулся к порту Диксон, разрушить который также имел приказ. Но там тоже получили сообщение «Сибирякова» и приготовились к бою. Встретив ожесточенное сопротивление береговых батарей и вооруженных судов, противник предпочел отступить: ведь серьезные повреждения для него в этих водах были равноценны гибели!

Меры по усилению Северного флота и настойчивость Верховного главнокомандующего в конце концов привели к тому, что 7 сентября к берегам Советского Союза отправился очередной конвой. Германское командование, воодушевленное успехом с PQ-17, решило повторить операцию. О масштабах развернувшегося сражения говорит хотя бы то, что британские моряки потопили 4 подводные лодки и сбили 40 самолетов противника. Советские моряки добавили к ним еще 6, а 20 уничтожила авиация Северного флота на аэродромах.

Но британское адмиралтейство, ссылаясь на потери — 14 транспортов [30] Из них 13 в британской зоне ответственности. , — все же отказалось выделять корабли прикрытия до конца года. Тогда адмирал Кузнецов сумел организовать доставку грузов отдельными транспортами, под прикрытием только эсминцев и тральщиков. Таким образом, грузопоток не прерывался, а процент потерь, вопреки ожиданиям скептиков, даже несколько снизился.

В это трудное время Николаю Герасимовичу приходилось решать не только морские, но и чисто «сухопутные» задачи. Так, из-за удаленности войск, защищавших полуострова Средний и Рыбачий от основных сил, их оборона была целиком возложена на Северный флот. Оценив обстановку, адмирал Кузнецов создал Северный оборонительный район в составе трех морских бригад, нескольких отдельных батальонов и береговых батарей под общим командованием генерала С. И. Кабанова, отличившегося при обороне полуострова Ханко.

Гитлеровские дивизии в Сталинграде все еще напрягали силы, а под Ленинградом Ладожская военная флотилия во взаимодействии с авиацией отразила попытку противника захватить небольшой остров Сухо и прервать снабжение города по «Дороге жизни». Разыгравшееся 22 октября сражение можно было бы смело назвать морским, не происходи оно в водах озера. В результате из 30 катеров и грозных десантных барж противника на свои базы вернулись только 13, да и то изрядно потрепанные.

19 ноября залпы советских орудий возвестили о начале контрнаступления под Сталинградом. Днем позже погиб эсминец Северного флота «Сокрушительный». Не от бомб или торпед противника, а от шторма. Неприятности с эсминцами этого типа, образцами для которых в свое время послужили рассчитанные на Средиземное море итальянские корабли, случались и раньше. Узнав о происшествии, застрелился контр-адмирал А. А. Жуков. Перед войной он ведал управлением кораблестроения для ВМФ и счел себя виновником крушения.

Адмирал Кузнецов сделал свои выводы: он думал уже о послевоенном флоте. Точнее, он никогда не переставал думать о нем, даже в самые напряженные дни Сталинградской битвы, где вместе с общевойсковыми соединениями сражались Волжская флотилия и две морские стрелковые бригады. Позже, оценивая роль флота в победе на Волге, маршал В. И. Чуйков сказал: «Если бы их (моряков) не было, 62-я армия погибла бы без боеприпасов и продовольствия и не выполнила своей задачи»...

В последний день уходящего 1942 года британские моряки преподнесли подарок: у мыса Нордкап они вступили в бой с тяжелым крейсером «Хиппер» и 6 эсминцами противника. Ценой собственных потерь им удалось нанести тяжелые повреждения крейсеру, потопить один из эсминцев и сорвать попытку гитлеровцев атаковать конвой. Этот бой, вошедший в историю как «новогодний», стоил поста гросс-адмиралу Э. Редеру. ВМС фашистской Германии возглавил адмирал К. Дениц, сторонник «подводной войны».

Роль подводных лодок, как показывали события, действительно возрастала. В первый период войны советским подводникам пришлось тяжело, особенно на Балтике, где малые глубины серьезно затрудняли их боевую деятельность. Случалось, форсируя минные поля, подводные лодки буквально ползли по грунту, так что днище полировалось до блеска. Потери в этих условиях были неизбежны, но и победы сверкали особенно ярко: например подводная лодка капитана 3-го ранга Е. Я. Осипова Щ-406 потопила пять транспортов противника, три из которых везли пополнение для группы армий «Север». Приобретя ценный опыт, советские подводники только на Северном флоте и только в 1942 году торпедами и артиллерийским огнем потопили 46 транспортов и 5 боевых кораблей противника.