Вадим Щукин - Полководцы Великой Победы

Маршал Новиков внимательно наблюдал и за работой опытно-конструкторского бюро В. Н. Челомея, где в глубокой тайне создавалось «неизвестное оружие десятой модификации», или, как его звали коротко, «проект 10Х». Это был самолет-снаряд [12] По современной терминологии — крылатая ракета. , способный доставить 500 килограммов взрывчатого вещества на дальность в 300 километров, и запускался он, в отличие от немецкой новинки «фау-1», не с громоздкой стационарной пусковой установки, а с борта самолета-бомбардировщика. К сожалению, система управления пока еще не обеспечивала достаточной точности. Отклонение от цели достигало 300 метров, как у тех же «фау-1».

Решением правительства самолеты-снаряды были отнесены к оружию массового поражения, а применение их в существующем виде запрещено. Однако работы над проектом интенсивно продолжались.

Маршал Новиков проверил, насколько свежий опыт отражен в учебных пособиях, информационных сборниках, бюллетенях и наставлениях, а затем снова убыл на фронт, туда, где шли сражения за освобождение Польши и Восточной Пруссии.

«Успех в бою достигается совместными усилиями всех видов и родов войск, — говорил маршал А. М. Василевский во время штурма Кенигсберга. — Но вклад авиации на этот раз трудно переоценить». В этих словах была и оценка роли командующего ВВС, чьи заслуги в овладении городом-крепостью увенчались Золотой Звездой Героя Советского Союза.

Затем — на 1-й Белорусский фронт, готовить авиацию к битве за Берлин. Стало известно, что союзники, вопреки достигнутым в Ялте соглашениям, стремятся попасть в столицу рейха раньше советских войск, чтобы получить больше влияния в послевоенном мире. Ставка торопила...

Действия группировки противника, насчитывавшей более миллиона солдат и офицеров, обеспечивали 3300 самолетов. Сила немалая, опиравшаяся на густую сеть хорошо оборудованных аэродромов и располагавшая развитой системой радиолокационных постов. От ударов с воздуха группировку прикрывали почти 200 зенитных батарей и еще 600 зенитных орудий, расположенных непосредственно в самом Берлине. Но советская авиация все же превосходила противника числом боевых машин, достигавшим 7,5 тысячи, выучкой, закалкой и опытом летчиков, слаженностью штабов, искусством высшего командного состава. Но, как ни странно, именно этот фактор тревожил командующего ВВС.

— Близкий конец войны, наше общее значительное превосходство могут породить расслабленность и самоуверенность, — говорил он, обращая внимание на возможность сильного сопротивления фашистских войск. — Этого допустить нельзя. Иначе будут неоправданные потери.

Ночь на 16 апреля маршал Новиков встретил на наблюдательном пункте 8-й гвардейской армии генерала Чуйкова, где собралось командование 1-го Белорусского фронта во главе с маршалом Жуковым. До начала артиллерийской подготовки оставалось еще полчаса.

— Пойдем, выпьем горячего чаю, — предложил командующий фронтом, взглянув на стрелки часов.

Все охотно согласились.

Психологическая разрядка была необходима, и все же чай пили молча. В напряженной тишине каждый думал о чем-то своем.

— Пора! — Маршал Жуков, услышав нарастающий гул авиационных моторов, встал из-за стола.

Ровно в три часа ночи по берлинскому времени раздался одновременный громовой раскат тысяч советских орудий, и огненные трассы бесчисленных реактивных снарядов расчертили тьму. Одновременно 100 легких бомбардировщиков По-2 обрушили свой груз на командные пункты и узлы связи противника, а 7 с половиной сотен тяжелых машин нанесли массированный удар по его опорным пунктам второй полосы обороны.

Командующий фронтом, оценив силу огневого воздействия, решил, что противник достаточно подавлен, и приказал начать общую атаку. Ярко вспыхнули 143 зенитных прожектора, небо расцвело множеством разноцветных звезд сигнальных ракет, двинулись вперед пехота и танки, но... на подходе были очередные сотни собственных бомбардировщиков! Если они обрушат бомбы на плановые цели, то попадут в свои войска, уже вышедшие в эти районы.

Маршал Новиков предусмотрел и такой поворот событий. Благодаря надежной связи его команда была практически одновременно принята и экипажами в воздухе, и на аэродромах, а в действие вступил иной, заранее разработанный план.

Сопротивление противника, сначала почти незаметное, постепенно возросло, стало упорным. Во второй половине дня активизировалась и авиация. В воздухе разгорелись бои, но маршал Новиков умело пресекал малейшие попытки люфтваффе хотя бы временно захватить инициативу и благодаря непрерывной и точной воздушной разведке успевал обрушивать удары сотен бомбардировщиков на шедшие из Берлина резервы гитлеровцев. При этом для того, чтобы рассчитать и привести в исполнение сложный маневр авиационных корпусов на новое направление, ему требовалось всего лишь 40-50 минут.

«Если бы не действия штурмовиков по контратакующим танкам, самоходным установкам и живой силе противника, — вспоминал генерал армии П. И. Батов, командовавший в те дни 65-й армией, — то в сложившейся обстановке вряд ли удалось бы удержать занимаемый плацдарм».

Позади Зееловские высоты, впереди река Шпрее. Командующий ВВС постарался, чтобы форсирование прошло без каких-либо «сюрпризов» со стороны противника и небо над советскими переправами было чистым. 22 апреля бои шли уже в самом Берлине. Поддерживать взаимодействие с сухопутными войсками здесь было особенно трудно. Помогали только огромный опыт авианаводчиков и высочайшее мастерство пилотов.

Иногда советскую пехоту отделяли от противника всего лишь считаные десятки метров. В этом случае штурмовики делали заходы на цель без стрельбы и бомбометания, гитлеровцы прятались в укрытия, а наши пехотинцы только этого и ждали.

25 апреля советские войска полностью взяли город в кольцо. Попытки противника прорвать окружение извне потерпели неудачу, и сокрушительные удары краснозвездных воздушных армад сыграли в этом весьма важную роль. Как и предполагал маршал Новиков, ни реактивные самолеты, ни даже три сотни выпущенных по советским войскам ракет «фау-2» не смогли изменить ситуацию ни в воздухе, ни на земле [13] Этот своеобразный рекорд применения оружия подобного класса по войсковым объектам оперативно-тактического звена был превзойден только в 1991 году, во время кампании американских войск против Ирака. .

Не помогли гитлеровцам и другие образцы «чудо- оружия», или, вернее, «оружия последней надежды» Третьего рейха, примененные в последние дни его существования. В их число входила и система «Мистель». Она состояла из беспилотного самолета-бомбардировщика «юнкерс-88», начиненного четырьмя тоннами взрывчатки. Сверху на нем при помощи жесткой сцепки устанавливался истребитель, из кабины которого осуществлялось общее управление. Летчик направлял систему на цель, затем отсоединял истребитель, а беспилотный самолет наносил удар, как гигантская бомба.