Оксфордская история Великобритании (под ред. К. Моргана)

До недавнего времени полагали, что Британия была подобным же образом разорена, когда Клодий Альбин предпринял свой безуспешный поход на континент против Септимия Севера, отозвав при этом войска из Британии и расчистив путь варварскому вторжению. Но данные археологии более не подтверждают этого предположения. Тем не менее в конце жизни Септимия Севера племена на северной границе представляли собой столь серьезную угрозу, что это дало ему основания избрать Британию объектом нового завоевательного похода. Римляне никогда не отказывались от своих претензий. Ныне главной их целью стало покорение Шотландии, чтобы завершить завоевание острова. И, по-видимому, заинтересованность династии Северов в Британии вновь вдохнула жизнь в Провинцию, которая пришла было в упадок. Вероятно, в связи с личным визитом императора Лондон был приведен в порядок и снабжен новыми общественными зданиями и самым обширным кольцом стен в Британии; также в период Северов его береговая линия волшебным образом обзавелась набережными, тянущимися более чем на полмили. Пока планировался военный поход, двор императора располагался, скорее всего, в Йорке. К этому времени уже были осуществлены большие работы за Стеной, в северных крепостях, многие из которых, видимо, оставались заброшенными со времени поражения, нанесенного варварами в начале 80-х годов II столетия. Есть причины предположить, что Йорк воспринял некоторые административные функции, которые прежде были сосредоточены в Лондоне; возможно, это произошло после повторного завоевания Шотландии Антонинами, когда расстояние, на котором требовалось поддерживать связь, увеличилось. Приблизительно в начале III в. город, выросший бок о бок с римской военной крепостью, был удостоен почетного ранга римской колонии. Нет ничего удивительного в том, что Лондон и Йорк были избраны столицами-близнецами в тот не слишком четко установленный момент правления Северов, когда Британия разделилась на две провинции. Это отвечало новой политике сокращения числа легионов, находящихся в распоряжении у каждого правителя, и тем самым снижения риска мятежа.

После смерти императора на его преемника оказали давление, и потому завоевание Шотландии было отложено, хотя уже были достигнуты значительные успехи. Тем не менее границы стали практически безопасными. Британия в целом, по всей видимости, избежала разорения, обычного для этого времени. Развитие замедлилось, но города сохранили свою активную роль, а сельские виллы пусть и не расширялись, но хотя бы поддерживались. Ремесло, что особенно хорошо видно на примере гончарного дела, только выиграло от тех трудностей, с которыми столкнулись конкуренты на континенте. Не были осуществлены некоторые общественные работы, которых можно было бы ожидать: например, по ликвидации последствий серьезного наводнения в Фенландах. Но оборонительные сооружения Британии постоянно подновлялись, а на южном и восточном побережье, в Бранкастере и Рекалвере, были возведены новые крепости, вероятно, чтобы контролировать пути на континент, — пока еще это не являлось указанием на непосредственную угрозу со стороны заморских варваров. В 260 г. германцы причинили немало хлопот в Галлии (хотя худшее в любом случае было еще впереди), а центральное правительство в Риме утратило власть. Германия, Галлия, Испания и Британия подчинялись своему императору, составляя «Империю галльских провинций» ( Imperium Galliarum ). Это образование зародилось при Клодии Альбине, а позднее возродилось в качестве важной части восстановленной империи. С этого времени обладание мирной и процветающей Британией, с ее сильным, сохранившим боевую готовность войском, почти легендарной ценностью в смысле пропаганды, должно было служить большим утешением для галльских императоров.

В 70-х годах III в., казалось бы, неминуемый, с нашей точки зрения, распад Империи был предотвращен. И тогда, и позднее римляне держали себя так, словно Рим не может пасть никогда. Императоры, претенденты на престол и «создатели императоров» не перестали убивать друг друга, но череда великих солдатских императоров на троне, тем не менее, добилась восстановления равновесия в вооруженных силах перед лицом варваров и усмирения соперничающих между собой должностных лиц, приступив к возрождению Империи в ее физическом и институциональном смысле. Успех был столь значительным, что Империя оказалась в состоянии просуществовать еще два столетия на Западе (а могла бы протянуть и гораздо дольше) и двенадцать веков на Востоке. В 274 г. император Аврелиан упразднил Галльскую империю и вернул Британию под центральную власть. Однако ближайшее будущее Британии оказалось иным, нежели у галльской части некогда независимого северо-западного государства. Города Галлии все еще оставались без укреплений в 276 г. — когда, как рассказывают письменные источники, в ходе самого тяжелого из варварских вторжений пятьдесят или шестьдесят городов были захвачены, а затем отбиты римлянами. В Северо-Восточной Франции данные археологии показывают, как в конце III в. одна за другой пустеют виллы, в регионе, который некогда отличался необычайно плотной сетью действительно больших сельских домов и прилегавших к ним поместий. Больше в этих домах никто не жил.

Британия представляет собой разительный контраст. В 50-70-х годах III в. можно отметить довольно скромные масштабы строительства, но никак не всеобщего упадка; все большее число новых построек, особенно вилл, археологи датируют временем около 270–275 гг., например виллы в Уиткомбе и Форчестер-Корте, на западной окраине Котсволдс. Выдвигалось одно любопытное предположение, согласно которому имела место «утечка капиталов» из Галлии в Британию. Веских доказательств этой теории пока нет, но с учетом небольших поправок она весьма привлекательна. Определенно не подлежит сомнению, что начало золотому веку римско-британских вилл, расцвет которого долго относили к IV в., было положено в 70-х годах III столетия. Тем не менее непохоже, чтобы землевладельцы могли извлекать капиталы из своих пришедших в запустение галльских поместий (другими словами, выгодно продавать их). Когда в конце века эти поместья были вновь заселены, они представляли собой заброшенные земли, которые раздавали поселенцам, доставленным туда по распоряжению правительства. Излишне ограниченное представление о землевладельце, априорное убеждение в том, что типичный провинциальный землевладелец обладал единственным поместьем и большую часть времени проживал на вилле, обычно не обсуждается. Обладание более чем одним поместьем было распространенным явлением в верхних слоях общества римского мира, в котором земельная собственность (во многих частях Империи одновременно) служила одним из главных признаков благосостояния и статуса. В случае с Британией и Галлией того периода кажется вполне вероятным, что владельцы земель по обе стороны Ла-Манша решили перенести свои резиденции из галльских вилл во владения, которые в крайне опасную эпоху производили впечатление на удивление хорошо защищенных; самые осторожные могли приступить к переезду, когда Галльская империя еще существовала. Возможно, некоторым косвенным доказательством этого является тот факт, что после 276 г., когда города Галлии в конце концов были обнесены стенами, укрепления, хоть и весьма солидные (в противоположность британским), в основном имели небольшую протяженность, иногда больше напоминая мощные крепости, а не укрепленные города. Так и должно было получаться, если не находилось достаточного числа серьезно заинтересованных в этой местности магнатов, от которых можно было бы получить средства на оборону города.