С.П. Перегудов - Тэтчер и тэтчеризм

Усиленное внимание к заднескамеечникам и налаживание тесных отношений с ними сопровождалось стремлением несколько поднять их роль в выработке партийной политики. Делалось это, в основном, через участие последних в исследовательских группах или комитетах, создаваемых внутри фракции. Помимо самих парламентариев в эти группы обычно включаются видные ученые, эксперты, представители бизнеса, некоторых других общественных групп. Число таких комитетов при Тэтчер заметно возросло и составило около 60-ти. Стремясь повысить престиж парламентариев в комитетах, Тэтчер изменила статус "аутсайдеров", оставив в качестве полноправных членов этих групп только членов парламента. Остальные должны были представлять "свидетельства" и рекомендации, и выступать лишь в роли экспертов [100] Thatcherism: Personality and Politics. P. 25; New Society. 1970. July 20; Times. 1968. Sept. 16. .

Новации Тэтчер, однако, мало что изменили в реальном распределении ролей внутри парламентской партии. Во-первых, наиболее важные исследовательские группы (около 20 из 60-ти) возглавлялись, как и прежде, членами теневого кабинета. Во-вторых, согласно установленному порядку, после того как та или иная группа подготавливала доклад, он должен был представляться теневому кабинету, и именно этим последним, являющимся и формально, и фактически основной руководящей инстанцией парламентской фракции, должны были приниматься те или иные решения. А это означало, что от отношений с этим органом зависели прежде всего те "степени свободы", которые могла позволить себе Тэтчер и в своем качестве лидера партии, и в качестве теневого премьер-министра'.

Как и во многих других своих действиях, она и здесь была связана установившимися правилами игры и традициями, которым она, естественно, должна была более или менее скрупулезно следовать. И все же по крайней мере одно существенное новшество она позволила себе ввести. Летом 1975 г. она санкционировала создание внутри теневого кабинета неформального политического подкомитета из девяти его членов. Председателем комитета был назначен К. Джозеф, его заместителем -А. Мод. Именно в рамках этого комитета проводились обсуждения подготавливаемых исследовательскими группами документов, а также регулярные дискуссии с директором исследовательского отдела К. Паттеном и главой экономического сектора А. Ридли. Как утверждалось в содержащей эту информацию статье в "Экономисте", "мало что обсуждается теперь в полном составе теневого кабинета, с которым Тэтчер сильно расходится" [101] Economist. 1978. Apr. 15. P. 38. . На заседания комитета, сообщал еженедельник, приглашаются и другие теневые министры, но только в случае, если обсуждаемый вопрос относится к их компетенции.

Однако, судя по составу подкомитета (помимо Тэтчер и Джозефа в него входили У. Уайтлоу, Дж. Прайер, Дж. Хау, П. Дженкин, лорд Каррингтон, Я. Гильмор и Ст. Джон-Стивас), вряд ли и здесь Тэтчер и Джозеф могли навязывать свои взгляды. Из семи "рядовых" его членов лишь Дж. Хау относился к твердым ее сторонникам. Неудивительно, что сама Тэтчер принимала участие только на заключительных стадиях дискуссий, да и то только по самым критическим вопросам, таким как налоги и иммиграция.

Возможно, Тэтчер и хотела бы сделать что-то более существенное для укрепления своих позиций в теневом кабинете, однако при существовавшем соотношении сил в парламентской фракции и особенно в нем самом свобода рук у нее была ограничена. Наиболее влиятельной силой, с которой ей приходилось считаться, был тот круг влиятельнейших партийных и государственных деятелей, которым традиционно принадлежала основная власть в партии. И тот факт, что Тэтчер, несмотря на свою успешную парламентскую и министерскую карьеру, продолжала оставаться скорее аутсайдером по отношению к этому кругу, побуждал ее проявлять по отношению к нему особую осторожность.

Отличительной чертой людей этого круга было то, что подавляющее их большинство принадлежало (большей частью по рождению) к политизированным кругам "высшего общества", воспитывались, как правило, в престижных частных школах и старинных университетах Оксфорда и Кембриджа и представляли собой своего рода элиту "избранных", спаянную зачастую и тесными родственными узами.

Избрание Э. Хита на пост лидера партии было расценено многими наблюдателями как начало новой эры в истории консервативной партии, своего рода рубеж, клавший если не конец, то начало конца господству старого, патерналистского истэблишмента. В их глазах Хит олицетворял собой новое поколение лидеров партии, отличительной чертой которых являлось то, что они сами пробились наверх. То, что такое обновление имело место, не подлежало сомнению, однако основные рычаги власти оставались у прежней элиты. Не в малой степени этому способствовало и то, что Хит не только не пытался противопоставить и себя самого, и других подобных ему политиков этой последней, но, напротив, стремился идентифицироваться с ней. Вот что писал, к примеру, орган британских деловых кругов "Менеджмент тудей", подводя итог правлению Хита и оценивая его роль в партийной иерархии. В начале его лидерства, говорилось в статье, многие "полагали, что он представлял новых тори, бесклассовую меритократию [102] Меритократия" - от слова "merit" - заслуга. Оно символизирует власть людей, выдвинувшихся на высшие посты в политике, бизнесе, науке, ислкючительно благодаря своим собственным усилиям. . И в определенном смысле это было так. Он окончил грамматическую школу и сам сделал свою карьеру в политике. Но если в социальном плане он был своего рода правофланговым нового поколения, то в интеллектуальном плане он замыкал ряды старого. Настоящая разграничительная черта проходит между Хитом и Тэтчер, а не между Хитом и Макмилланом или Хитом и Хьюмом" [103] Management Today. 1975. July. P. 50. .

За десять лет, прошедших после избрания Хита лидером в 1965 г., произошла определенная консолидация старой партийной элиты и новой меритократии, причем преимущественно на позициях, занимавшихся первой. Не только сам Хит, но и целый ряд привлеченных им в руководству партией и страной деятелей превратились к середине 70-х годов в ревностных защитников "макмиллановской" традиции. Неудивительно, что престарелый, но все еще политически активный бывший премьер решительно встал на сторону Хита в развернувшейся вскоре внутрипартийной борьбе.

Разумеется, такого рода смычка отнюдь не упрощала задач, стоявших перед Тэтчер. Риск оказаться пленницей обновленной консервативной элиты был вполне реальным, и она, разумеется, прекрасно сознавала это. Тем более что сила и влияние этих людей были отнюдь не только в упомянутых выше связях и поддержке извне, т.е. со стороны большого бизнеса, влиятельных аристократических кругов, членов престижных клубов, "квалифицированной" прессы. Каждый из них был и сам по себе достаточно крупной фигурой, накопил огромный опыт парламентской и министерской деятельности, являлся деятелем национального масштаба. Многие из них были известны не только как политические деятели, но и как авторы книг, публицисты. Почти все они были прекрасными ораторами, благодаря газетам, радио и телевидению их знала в лицо вся страна, и не просто знала, но и принимала их за "естественных" лидеров.