Александр Колпакиди - Спецслужбы Российской Империи. Уникальная энциклопедия

Полностью проигнорировав мнение профессионала, Лопухин начал реформу полиции на свой лад. В первую очередь, уже в июле 1902 г., сместил с поста заведующего заграничной агентурой Рачковского, занимавшегося ею почти 20 лет и немало преуспевшего на этом поприще, но имевшего в глазах нового начальника один существенный недостаток – привычку принимать на месте ответственные решения, а не ждать в быстро меняющейся ситуации подробных директив из Петербурга. Для обеспечения дисциплины и законности, к которой был привержен глава политического сыска, он провел кадровые чистки и перестановки в подведомственных ему учреждениях. Своего старого знакомого по Москве Зубатова назначил начальником Особого отдела и передал основные полицейские функции силам безопасности под его руководством для обеспечения строжайшей законности в ведении политических дел. Зубатову приказал назначать начальников охранных отделений из молодых жандармов, ранее в полиции не служивших – директор Департамента полиции считал, что от них он скорее добьется выполнения своих требований о строгом соблюдении законности. Значительное увольнение старых кадров и приток на руководящие посты неопытных новичков существенно снизили эффективность работы государственной безопасности, что было губительно в условиях нарастания революционного движения. В борьбе с последним Лопухин сделал ставку на развитие секретной агентуры внутри антиправительственного лагеря. Впоследствии на суде он заявил: «В России, при существовании революционных организаций, полиции обойтись без агентуры совершенно невозможно, для меня весь вопрос сводился к тем границам, в которых агентура может существовать и действовать». Очерчивая эти границы, в директиве 1903 г. он предписал начальникам местных охранных отделений уделить «особое внимание... тому, чтобы агенты не участвовали в политических преступлениях». Каким образом секретные агенты полиции, вступив в подпольную организацию (что уже само по себе было политическим преступлением), должны были, не вызывая подозрения остальных революционеров, уклоняться от активной в ней деятельности и при этом регулярно поставлять в охранные отделения требуемую информацию, – это, похоже, было известно одному только витающему в юридических абстракциях директору Департамента полиции. Тем не менее на этот свой проект Лопухин менее чем за три года своего руководства политическим сыском истратил громадную по тем временам сумму в 5 млн рублей, практически полностью истощив финансовые средства Департамента полиции непосредственно перед началом революции.

Нечего и говорить, что дела Департамента полиции шли все хуже и хуже. Летом 1903 г. в Одессе вспыхнула стачка, перекинувшаяся на другие крупные центры юга России. Пикантность ситуации придавало то, что решающую роль в ее организации сыграл рабочий кружок, финансируемый Зубатовым, и это обстоятельство бросало тень на непосредственного начальника последнего. Для Плеве это событие стало формальным предлогом, чтобы отправить интриговавшего против него Зубатова в отставку, а непричастному к заговору против министра Лопухину удалось выкрутиться, обвинив местные власти в отсутствии «инициативы» в урегулировании отношений между рабочими и работодателями. 15 июля 1904 г. происходит убийство министра внутренних дел Плеве, которое организовал секретный агент охранки Е. Азеф, что, разумеется, не красило директора Департамента полиции, оказавшегося неспособным защитить жизнь своего непосредственного начальника. 6 декабря 1904 г. А.А. Лопухин подает в Комитет министров записку о развитии революционного движения в стране, где указывает, что «борьба с крамолой одними только полицейскими методами была бессильной». Очередным результатом экспериментов с «полицейским социализмом» стало Кровавое воскресенье 9 января 1905 г. в Петербурге, с которого началась Первая русская революция. Организатором и руководителем этой нелегальной демонстрации был поп Гапон, связь которого с Зубатовым и Лопухиным была отлично известна в правительственных сферах. Последней каплей, переполнившей чашу монаршего терпения, стало организованное все тем же Е. Азефом убийство 4 февраля 1905 г. московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, дяди Николая II. Для Лопухина дело осложнилось тем, что незадолго до этого его просили усилить охрану великого князя, но растративший средства своего ведомства на секретную агентуру директор Департамента полиции ответил отказом. На очередном докладе императору министра внутренних дел Николай II выразил ему обоснованное недовольство работой Департамента полиции, и его тогдашнему директору больше ничего не оставалось, как подать в отставку, что он и сделал 4 марта 1905 г.

Из Северной столицы Лопухин был переведен в Ревель на должность эстляндского губернатора, однако весьма недолго пробыл и на этом посту. На этом государственная служба бывшего руководителя государственной безопасности заканчивается (за годы службы Лопухин был награжден орденами Св. Анны 3-й и 2-й степеней, Св. Станислава 2-й степени) и начинается его борьба против того ведомства, которое он недавно возглавлял.

Устроившись на службу в Соединенный банк, уже в 1906 г. Лопухин начинает выступать в печати со статьями, разоблачающими деятельность Департамента полиции, обвиняя последний, в частности, в печатании там погромных прокламаций. В том же 1906 г. с Лопухиным устанавливает знакомство революционер и знаменитый охотник за провокаторами В.Л. Бурцев. Энтузиаст борьбы с провокаторами надеялся, что обиженный властью бывший глава государственной безопасности расскажет много интересного. При первых встречах Лопухин ему ничего не сказал. Однако неутомимый Бурцев, уже знавший из других источников о существовании крупного провокатора в руководстве боевой организации эсеров, действовавшего под псевдонимом Раскин, но еще не знавший, кто это конкретно, не терял надежды и, узнав, что отдыхавший на курорте близ Кёльна бывший директор Департамента полиции возвращается домой на поезде, 5 сентября 1908 г. подсел к нему в купе. Их разговор длился 6 часов, и в конце концов бывший глава политического сыска заявил, что Евно Азеф и есть тот самый таинственный провокатор Раскин. Что заставило Лопухина выдать представителю революционного лагеря служебную тайну? Однозначного ответа на этот вопрос нет. По версии Бурцева, он сделал это, пораженный фактом участия полицейского провокатора в двух самых громких убийствах того времени, когда он находился во главе Департамента полиции, – министра внутренних дел Плеве и великого князя Сергея Александровича.

Вернувшись в Париж, где по цензурным соображениям он с 1908 г. издавал исторический сборник «Былое», Бурцев поспешил объявить о предательстве Азефа. Однако авторитет последнего в партии был так велик, что эсеры поначалу попросту отмахнулись от «вздорных обвинений» и лишь под угрозой публичного скандала со стороны «охотника за провокаторами» с неохотой согласились учредить третейский суд для проверки этой невероятной версии. Во время беседы с Лопухиным Бурцев клятвенно обещал хранить его инкогнито, но слова не сдержал и указал эсерам на бывшего руководителя Департамента полиции как на главный источник своей информации. Решено было, что для новой беседы с ним в Петербург отправится член ЦК партии эсеров А.А. Аргунов. В Северную столицу помчался и напуганный Азеф и, встретившись там с начальником охранного отделения А.В. Герасимовым, обрисовал сложившуюся ситуацию. Тот посоветовал Азефу объясниться с бывшим директором Департамента полиции. 11 ноября 1908 г. на квартиру к Лопухину явился сам провокатор и умолял взять свои показания обратно и тем самым спасти ему жизнь. Его собеседник категорически отрицал факт разговора с ним Бурцева, но не ответил, как будет вести себя, если эсеры силой потребуют от него показаний. Вернувшись к Герасимову, Азеф сказал ему: «Лопухин, несомненно, находится в связи с революционерами, и он передаст им о моем сегодняшнем посещении. Сейчас я окончательно пропал». Провокатор не ошибся, и встреча с Лопухиным действительно послужила для эсеров главным доказательством его измены. По просьбе эсеровских руководителей Лопухин выехал к ним в Лондон. Там 10 декабря 1908 г. в гостиницу «Уолдорф-отель» к нему явились члены ЦК партии социалистов-революционеров В.М. Чернов, Б.В. Савинков и А.А. Аргунов. Лопухин рассказал им все, что знал об Азефе, поведав гораздо более, чем сказал Бурцеву.