Журнал Дилетант 2012 №01

А вот Надежда Константиновна вспоминала, как Ильич зайцев «спасал». Немного иначе, чем дед Мазай. Поехал Ильич поохотиться, увидел остров, на котором сидели эти зайчатки, ну и веслами всех этих зайчаток перебил. Нагрузил тушками лодку так, что она чуть не перевернулась. И потом, пишет Надежда Константиновна, все ссыльные в Шушенском ели эту свежую зайчатину.

Но это забыли, и десятилетиями создавался тошнотворный образ вождя. «Ленин в октябре», «Ленин в 18-м году» — такие фильмы не проходят бесследно. Тем более такие сцены, где Ленин, беседуя с Охлопковым, не уследил за убежавшим молоком.

Образ Сталина иной. Он великий вождь. И свой культ личности он строил на возвышении Ленина. Интересно ответить на вопрос: а кому пришла в голову мысль сохранить Ленина в Мавзолее? Понятно, что Сталин с самого начала собирался стать первым и был готов к борьбе. Пока интеллектуалы воротили морды, он создал кадровый аппарат ЦК и всех объехал на кривой козе. В свое время и Ленин с перевязанной щекой сбежал с конспиративной квартиры на второй съезд партии. Они осязали власть, но даже спустя десятилетия вели себя так, будто находятся в подполье. Эту психологию, безусловно, надо учитывать.

Виктор Суворов:

— Тухачевский был пародией на военного человека. У него были совершенно дикие, чудовищные предложения по устройству армии. Например: производить 100 тысяч танков. Советский Союз, имея 70 тысяч танков, рухнул и развалился, а Тухачевский предлагал в мирное время производить 100 тысяч в год. Если 300 танков — одна дивизия, то Тухачевский предлагал сформировать 300 танковых дивизий!

Сколько нужно авиационных дивизий, чтобы поддержать такое количество танковых соединений? А пехотных сколько? Он был безумцем. Предлагал превращать тракторы в танки. У нас были трактора «Фордсон» — 22 лошадиные силы, на железных колесах. Вот как их превращать в танки? А на автомобили вешать котловое железо? Сталин, убрав Тухачевского, спас страну от многих дурных вещей.

Или ленинский командир Павел Дыбенко. Когда его арестовали и сказали, что он американский шпион, он отвечал: «Я не могу быть американским шпионом, потому что американским языком не владею». Вот такой уровень. И самое смешное, что Ленин его бы не уволил. 23 февраля 1918 года (сегодня мы празднуем этот день) Дыбенко якобы одержал победу под Нарвой. Я документально доказал, что Дыбенко бежал в Москву, но и там не задержался и побежал дальше. В Самаре его поймали. И Ленин его простил. Ленин его поднимал вверх. Если бы Ленин стоял у власти еще 20 лет, то разгром был бы совершенно чудовищный, потому что как лидер Ленин был очень слабым. Самое главное — это подбор и расстановка кадров. Кадры решают все. Это принцип товарища Сталина. Так он сказал, и правильно сказал.

Владислав Аксенов:

— Задавать профессиональному историку вопрос, что быыло бы, если бы Ленин еще 20 лет руководил страной, сродни провокации. Раз так, то не имеет ли и историк право свой ответ сформулировать провокационно? Ответить вопросом на вопрос: а что было бы, если бы император в августе 1915 года принял предложение Прогрессивного блока о создании «кабинета доверия»? Знали бы мы тогда о Ленине, Сталине?

Разговоры о роли личности в истории очень удобны тем, что позволяют возложить персональную ответственность на конкретных персонажей, определить виновного. В итоге происходит идеализация одних и демонизация других. В действительности многие из тех принципов управления, построения Советской империи, которые позволяли Сталину укреплять свою авторитарную власть, были заложены еще при жизни Ленина. Именно последний, возмутившись решением II съезда Советов отменить смертную казнь, неоднократно с тех пор повторял: «Если мы не умеем расстрелять саботажника-белогвардейца, то какая же это великая революция?» В ленинской концепции власти насилию отводилась центральная роль, вследствие чего только за 1918 год по решениям ВЧК было расстреляно более 6 тысяч, а посажено в тюрьмы и отправлено в лагеря — более 20 тысяч человек.

Оппозиция «хороший Ленин — плохой Сталин» во многом возникла благодаря тому, что на смену умершему в период относительной либерализации и НЭПа Ленину пришел автор радикальной индустриализации и большого террора Сталин. Хотя собственно НЭП Ленин рассматривал не иначе как временную меру, да и сталинский НКВД выступал «достойным» наследником ленинской ВЧК.

Владимир Булдаков:

— Ленин и Сталин — своеобразные функциональные величины русской революции. Ленин сделал свое дело и уступил место Сталину. Сталин всегда был уверен, что он является верным учеником Ленина. На самом деле все было наоборот. Если Ленин вел за собой массы, то Сталин тянулся за мнением масс, которые хотели не революции, а спокойствия. Эти самые массы, как это ни странно звучит, вытянули Сталина на вершину и сделали из него Вождя. Я имею в виду не большевиков, не членов партии, не номенклатуру, а самых что ни на есть простых людей, обывателей. Это не политическая борьба. Настоящей политической борьбы в России не было и до сих пор нет! Это нечто другое. У нас власть занимается самообслуживанием, и в то же время масса населения пребывает в уверенности, что власть заботится о них, потому что у нас народ несамостоятельный. Власть лишила его таких возможностей. И в результате мы до сих пор пребываем во взаимных иллюзиях: власть и народ обольщаются насчет друг друга.

Рудольф Пихоя:

— Что объединяет Ленина и Сталина? Они были реальными политиками. И для них догматическая составляющая вероучения под названием «коммунизм» никогда не была решающей. Когда Ленину потребовалось, он отказался от идеи мировой революции, хотя эта идея была долгие годы доминирующей.

Провозглашая определенные принципы, в частности советы как высшую форму демократии, на практике Ленин стремился сохранить управляемость страны. И ревкомы, и режим чрезвычайщины, сложившийся при Ленине, был более эффективным, чем советы, тем более, что советы обладали одной «неприятной» особенностью — с ними были связаны выборы. Провозглашая принципы демократизма и воюя долгие годы с самодержавием, обвиняя его в отсутствии демократизма, Ленин немедленно отказался от всех признаков демократии: разогнал Учредительное собрание, в верности которому в какой-то момент сам клялся. И в этом смысле Иосиф Виссарионович был не лучше и не хуже Владимира Ильича. Он точно так же пересматривал курс партии. Когда надо, он поддерживал НЭП, когда счел целесообразным, разогнал НЭП. В 20-е годы он боролся с великодержавным шовинизмом, сделав это основой своей идеологической политики, а с начала 30-х годов идея русского патриотизма, которая раньше называлась великодержавным шовинизмом, стала одним из основных направлений политики Сталина. Сталин был чрезвычайно прагматичен. Как и Ленин. И оба они были во многом непредсказуемы в своем политическом развитии, потому что их деятельность была, прежде всего, реакцией на сиюминутную ситуацию.