Александр Попов - Полная история ислама и арабских завоеваний

Через некоторое время по их пути последовала вторая группа, затем и третья... Не считая детей, в Эфиопию переселилось 83 человека. Это была первая хиджра – переселение мусульман.

Город покинули только те, кто не мог рассчитывать на поддержку своих кланов, мусульмане же из родов Хашим, аль-Мутталиб, Зухра, Тайм и Ади остались вместе с Мухаммедом в городе. Между тем убывшие обосновались в Эфиопии, легко отыскав общий язык с негусом, и занялись торговлей. Уже очень скоро в Аравию, к мусульманам, потекли караваны товаров из Эфиопии, подрывающие с таким трудом достигнутую монополию курайшитов. О серьезных ударах, понятно, говорить было еще рано, но, как говорится, лиха беда начало, и главы курайшитов это прекрасно понимали. Мухаммед был великолепным торговцем, и он делал все, чтобы товар брали именно у него, а не у язычников. Товаров пока было мало, но курайшиты сочли нужным отправить к негусу посольство с богатыми дарами, прося выдать «предателей родов» назад в Аравию.

Первобытнообщинные законы, когда человеком владеет род, в Эфиопии не признавались, и посольство вернулось в Мекку ни с чем. Это вызвало еще большее давление на мусульман, оставшихся в Мекке.

Впрочем, существуют версии, что бойкот, объявленный курайшитами, был отнюдь не единственной причиной отъезда. По всей видимости внутри общины тоже были какие-то разногласия. Это подтверждает и легкая путаница с количеством принявших к этому времени ислам, и то, что даже после укрепления Мухаммеда в Мекке эта часть мусульман так и не вернулась назад.

И вот среди этой блокады и гонений племянник Абу Джахля, главного, наверное, врага Мухаммеда, принял ислам.

Омар, сын Хаттаба, был не очень богатым человеком, но недюжинной силы и весьма простых и честных нравов. Как это произошло – точно не известно, ученые выдвигают две версии. По одной Омар, сын Хаттаба, нещадно преследовал мусульман и как-то даже, подпоясавшись мечом, отправился искать Мухаммеда с целью его убить. От кого-то он услышал, что Пророк со своими сторонниками собрался в доме неподалеку от ас-Сафы, в доме аль-Акрама. Там должно было быть около сорока человек, но Омара это не пугало.

Нуайм, один из его дальних родственников, тайно принявший ислам, встретил его и поинтересовался, куда он идет, такой воинственный. Омар ответил:

– Хочу найти и убить Мухаммеда, изменника, посеявшего раздор среди курайшитов, человека, презирающего нашу веру и издевающегося над нашими предками!

Нуайм попытался его образумить:

– Неужели ты считаешь, что хашимиты оставят тебя после этого в живых? Сначала отправься домой, приведи в порядок свои дела, а после уже иди убивать Мухаммеда!

Но Омар не слушал его. Тогда Нуайм сказал ему, что сначала надо разобраться с близкими по крови людьми, а потом уже искать смерти проповедника.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Омар. – Или ты хочешь сказать, что изменники появились и в моем роду?

– А как же твой зять Зайд и твоя сестра Фатима? Они давно уже исповедуют ислам!

Омар в гневе, и в самом деле позабыв про Мухаммеда, отправился в дом к сестре. В это время у нее в гостях находился мусульманин Хаббаб со списком одной из сур Корана, которую он пришел прочесть своим неграмотным единоверцам.

Услышав голос гонителя мусульман в прихожей, Хаббаб очень испугался и укрылся в кладовке, а Фатима, спрятав листок с сурами, села на сундук. Не успела она еще этого сделать, как Омар уже ворвался в комнату:

– Что за молитву я здесь слышал?!

Фатима с Зайдом стали убеждать его, что он ослышался, и они просто разговаривали. Взбешенный Омар набросился на Зайда:

– Ты, говорят, совратил мою сестру на поклонение этому прохиндею!

Завязалась потасовка, и Фатима бросилась разнимать мужчин. Омар оттолкнул ее, и она, упав, рассекла себе до крови лицо. Кровь любимой сестры охладила пыл Омара. Заметив, что он успокоился, Зайд с Фатимой признались:

– Да, мы мусульмане и верим в единого Бога...

Но Омар устыдился, что пролил родную кровь, и уже не мог ругаться.

– Дай мне посмотреть, что ты спрятала, – сказал он, – хочу узнать, что за слова распространяет этот проходимец.

Фатима, заставив Омара поклясться, что он ничего не сделает с бумагой, протянула ему листок. Омар прочитал: «Не ниспослали Мы тебе Коран, чтобы ты был несчастен, а только как напоминание для того, кто боязлив».

– Как прекрасны и благородны эти слова! – воскликнул Омар, а прятавшийся Хаббаб, осмелев, сказал из кладовки:

– Омар! Клянусь Всевышним, что Он, по молитве Пророка, отличит тебя! Прошлой ночью я сам слышал, как Мухаммед взывал: «Боже! Укрепи силы ислама Абу аль-Хакимом или Омаром, сыном Хаттаба!» Так прими же Господа в сердце свое!

И что-то перевернулось в душе Омара.

– Веди меня к Мухаммеду, – приказал он вышедшему из кладовки Хаббабу, – клянусь, я готов принять ислам!

Хаббаб объяснил, где найти собравшуюся общину, и Омар отправился туда. Когда он постучал в дверь, то в доме аль-Акрама началась паника:

– Стучит Омар, препоясанный мечом, – доложили Мухаммеду.

– Открой ему, – сказал Хамза. – Если он пришел с миром, то мы будем рады, а если нет – он погибнет от собственного же меча!

Когда Омар вошел, Мухаммед, поднявшись ему навстречу, схватил его за воротник и сказал:

– Зачем ты пришел к нам, сын Хаттаба? Клянусь Всевышним, коли ты не угомонишься, тебя ждет суровое наказание!

Но Омар упал на колени:

– О, Пророк! Я пришел принять твою веру и воспринять все, что ты получил от Бога!

И Мухаммед, и все присутствующие тут же возблагодарили Аллаха за столь чудесное обращение.

Вторая версия этой истории осталась в летописях как рассказ якобы самого Омара: «Я был далек от ислама. Я был пьяницей во времена невежества, я любил вино и изрядно попивал его. Обычно наша компания собиралась неподалеку от рынка аль-Хазвар. Однажды ночью отправился я туда в надежде застать своих собутыльников, но там никого не было. Тогда я решил, что неплохо было бы пойти к виноторговцу и достать у него чего-нибудь выпить. Пошел я к известному мне человеку, который торговал вином в Мекке, но не застал его дома и нигде не мог найти его. Тогда я решил, что неплохо было бы сходить к Каабе и обойти ее семь, а то и дважды семь раз. Итак, пришел я к храму, намереваясь совершить обхождения, и вдруг вижу – посланник Бога стоит и молится. Когда он молился, он поворачивался лицом к Сирии, так что Кааба располагалась между ним и Сирией. Место же, где он обыкновенно молился, приходилось между восточным углом – углом Черного камня – и южным, йеменским. И тут я подумал: а ведь было бы неплохо подслушать, что говорит Мухаммед, когда он молится! Если бы я прямо подошел к нему, я бы вспугнул его. Поэтому я подошел к Каабе со стороны „заповедного места“, подлез под занавес и стал осторожно подкрадываться.