Александр Попов - Полная история ислама и арабских завоеваний

Впрочем, чем дальше от метрополии, тем меньше было авторитетов, и, например, в Куфе действовали две мечети, прихожане которых друг с другом не общались, в которых молились по разным Коранам.

Осман, собрав все имеющиеся записи и ориентируясь на списки Зайда и Хафсы, составил сводный «правильный» текст. Его копии были разосланы в крупные центры с приказанием принять их за истинный Коран и уничтожить все имевшиеся ранее экземпляры.

Нововведение приняли далеко не все мусульмане. Ибн Масуд, например, возмущался, говоря: «Да я читал [слышанные] из уст посланника, да благословит его Аллах и да приветствует, семьдесят сур, когда Зайд ибн Сабит с двумя косичками еще играл с мальчишками». Не все позднейшие исследователи посчитали вариант Османа удачным: суры были расположены не в хронологическом порядке, а от б о льших к меньшим. Но, тем не менее, постепенно, со временем, индивидуальные списки стали утрачивать свою «каноничность».

Первые шесть лет правления Османа прошли под знаком накопления роскоши, а потом в умме стали назревать внутренние конфликты. Древние историки мотивируют это неисполнением обещаний, данных Османом при избрании. Но, скорее всего, источником этого внутреннего конфликта были экономические причины: империя, построенная на военных принципах, не могла функционировать на тех же принципах в мирное время. Собственно, обязанности в ней распределялись просто: порабощенные народы были обязаны платить, а мусульмане были обязаны собирать.

Именитые мусульмане получали огромное жалованье и, скупая в провинциях у местных земледельцев землю, богатели день ото дня. Между тем рядовые воины, как мы помним еще по визиту Омара в Иерусалим, вели полуголодное существование. Это, несомненно, вносило раскол в когда-то единую умму. К тому же часть армии, с каждым днем все более значительную, составляли мусульмане-инородцы, которым доставалось еще меньше, и их настроения также были далеки от мирных. Но, однако, будучи пришельцами, они не были объединены между собой и в случае возникновения трений были готовы поддержать любую сторону, которая предложит им более выгодные условия.

Множество раскаленных, как металл в горне, вопросов ждали своего решения: когда их искусно охладят или дадут им взорваться...

Но Осман, однако, играл в свои игры и, казалось, вовсе не замечал назревших проблем. Он приблизил к себе двоюродного брата, Марвана ибн аль-Хакама, одного из ярых гонителей Мухаммеда, который вместе со всей семьей был сослан, после завоевания Мекки Мухаммедом, в Таиф. Осман пытался вернуть его и раньше, прося об этом Абу Бакра и Омара, но те отвечали, что не они его сослали, не им его и возвращать. Став халифом, Осман весьма скоро вернул Марвана и его отца в Медину. В мусульманской среде, особенно у мухаджиров, это вызвало большое недовольство, но Осман отвечал, что еще Мухаммед хотел их вернуть, но не успел. С каждым днем Осман все удалялся и от мухаджиров, которые ожидали, что будут принимать непосредственное участие в управлении империей. Места ближайших советчиков вместо них занимали родные Османа, множество из которых были запятнаны гонениями на Мухаммеда.

Впрочем, Осман, понимая это, время от времени делал своим выборщикам весьма щедрые подарки. Весь вопрос в том, что недовольство стало перевешивать дары. Брожение, видимо, шло долго, но первые упоминания в летописях об открытых разговорах, осуждающих халифа, мы встречаем только на шестой год его правления.

Не добавляло халифу уважения и поведение его родственников. Особое возмущение вызывал в Медине роскошествующий Марван ибн аль-Хакам, которого множество людей называли, само мягкое, «наглецом». Брат Марвана, аль-Харис, стал надзирать за рынком и ввел плату за место, хотя еще при Мухаммеде все это было отменено. Также аль-Харис скупал у приезжих торговцев товары по «фиксированной» стоимости, а продавал уже по рыночной. Жители Медины, терпящие убытки, стали просить Халифа снять аль-Хариса с этой должности, но тот просто не обращал на это внимания.

Говорят, что выборщики пытались образумить Османа, убеждая его, что Абу Бакр и Омар не приближали к себе родственников и не награждали их роскошными дарами.

– Абу Бакр и Омар проявляли благочестие, – ответил Осман, – отстраняя своих родственников, а я проявляю благочестие, награждая их.

– Их поведение нам милее, чем твое, – ответили якобы выборщики, на что Осман произнес:

– Ничего не поделаешь.

В последней фразе так и чувствуется ухмылка. Нет, правда, свидетельств, что рассказанная история подлинна, но, тем не менее, она весьма хорошо отражает отношение народа к новому халифу.

Вскоре у Османа возник конфликт с Абу Зарром, одним из первых мусульман, который яростно проповедовал аскетизм и грозил богатым муками ада. Его слова вызывали в бедняках возбуждение, и Осман выслал его в Ар-Рабазу, дав для пропитания несколько верблюдов и стадо овец. Абу Зарр, собственно, не пытался как-то открыто этому противиться, но поступок халифа вызвал в обществе осуждение: гонители Мухаммеда приближены, первые мусульмане высылаются и высылаются, причем за проповедь ислама.

Затем последовал конфликт между Османом и Абдаллахом ибн Масудом, одним из главных хранителей Корана и многолетним казначеем Куфы. Сложно сказать, в чем была первопричина, но, по всей видимости, сыграло роль уничтожение «неправильных» списков Корана. Абдаллах сказал Осману все, что о нем думает, а тот запретил ему выезжать из Медины и лишил жалованья. Вскоре Абдаллах умер, а Осман получил еще одну галочку в черном списке «гонителя мусульман».

Затем последовал конфликт с Али ибн Абу Талибом, весьма почитаемым в городе, и еще несколькими старыми и почтенными мусульманами.

Но недовольство росло не только в Медине. Провинции так же бурлили, и особенно этим прославилась Куфа. Оттуда даже, по просьбе тамошнего наместника, было выслано в различные части империи несколько групп «смутьянов». Нельзя сказать, что это ослабило напряжение: эти люди были не столько бунтовщиками, сколько просто выразителями общих настроений.

Во время хаджа 655 года многие недовольные из Куфы, Басры и Египта, встретившись в Мекке, решили в следующем году совместить хадж с визитом в Медину, где потребовать от Османа исполнить обещания, данные им после выборов. А если их слова будут оставлены без внимания, уже на месте решить, что делать дальше.

Об этом собрании стало известно Осману, и многие особо активные несогласные отправились в различные длительные назначения, подальше и от Медины, и от Куфы, которая практически стала их столицей. После чего Осман созвал наместников главных провинций на совет. Некоторые предлагали ему делать больше походов, чтобы население «было занято», другие советовали или самому уехать в войска, или ввести войска в Медину. Но Осман отказался от всех вариантов, попросив наместников навести порядок в своих провинциях.