Александр Петряков - Великие Цезари

Впрочем, культуре того времени мы посвятим отдельную главу, а теперь продолжим тему эмансипации. Ко времени падения республики женщины уже активно встревали во все государственные дела и во многом определяли политические приоритеты. О Ливии мы уже говорили, и у нее хватало ума быть лишь «серым кардиналом» и не возбуждать общественное мнение открытыми притязаниями на власть. Но прошло совсем немного времени, и Агриппина младшая, выйдя замуж за родного дядю, императора Клавдия, решила править за него, но, когда он стал ее урезонивать, отравила его и возвела на престол своего сына Нерона, которому тогда было семнадцать лет. Став практически регентшей при нем, она не только реально управляла Римской империей, но и пыталась присвоить себе атрибуты власти, за что в конце концов и поплатилась. В Древнем Риме таких прецедентов никогда не было, верховная власть всегда принадлежала мужчинам, да и Нерон оказался юношей с норовом и не стал терпеть властолюбия матери, отправив ее в мир иной с помощью кинжалов своих верных морских офицеров.

А в эпоху Антонинов жены императоров уже официально получали титул «мать сената и народа». Женщины стали настолько вмешиваться в мужские дела, что сенат вынужден был решать вопрос о том, следует ли наместникам провинций брать с собой своих жен, потому что именно они провоцировали взяточничество, казнокрадство и прочие лихоимства.

В более поздний период эмансипации в Риме было, пожалуй, столько, сколько и теперь, если не больше. Император Гелиогабал, например, создал так называемый малый сенат (senaculum), где заседали жены сенаторов и иных государственных деятелей. Они имели даже свой церемониал, ранги, знаковый этикет, отличавшие одну даму от другой. У одной носилки отделывались золотом, у другой – серебром, у третьей – слоновой костью, обувь соответственно рангу украшалась бриллиантами и другими драгоценными камнями. В то время появились не только женщины-адвокаты, но даже женщины-атлеты и гладиаторы!

Коль скоро мы затронули эту тему, то нельзя обойти самую древнюю, как говорят, профессию. Свободная любовь существовала всегда и везде. И Рим исключением не был. Сразу возникает соблазн процитировать говорливого Цицерона: «И в самом деле, когда же этого не было? Когда это осуждалось, когда не допускалось, когда наконец существовало положение, чтобы не было разрешено то, что разрешено?» Действительно, даже суровый моралист Катон одобрял продажную любовь из тех соображений, что неженатому юноше лучше удовлетворять похоть с девкой, чем «трогать женщин замужних», как, помнится, пишет Гораций в «Сатирах». В социальном отношении жрицы Венеры и Купидона были рабынями или вольноотпущенницами и не считали свое занятие зазорным. Как, впрочем, и общество, будучи рабовладельческим, не видело в занятии проституцией никакой безнравственности. Существовали, разумеется, публичные дома, лупанары, и в Помпеях теперь мы можем увидеть темные клетушки с эротическими, скорее даже порнографическими, росписями на стенах, где цвела продажная любовь. Были, как и теперь, также дешевые уличные шлюхи, промышлявшие возле бань, цирков, театров и т. д. Судьба их большинства, конечно, незавидна, но история знает поразительные случаи, когда, например, циркачка и проститутка Феодора, отдававшаяся за кусок хлеба, стала женой Юстиниана, императора Византии.

Весьма популярными служительницами Венеры были гетеры. Слово это греческое, означает «спутница». «Спутницы радости», как называл их Демосфен, – в основном актрисы, танцовщицы, арфистки и флейтистки, в обществе которых любили проводить досуг аристократы. Эти женщины умели развлечь гостей остроумной беседой, декламацией стихов, игрой на музыкальных инструментах, эротическими танцами и т. д. Среди них были свои знаменитости, вокруг которых возникали своеобразные литературно-философские салоны, и их любили посещать популярные тогда поэты, философы, государственные деятели. В Древней Греции некоторые гетеры пользовались большой известностью, вспомним Диотиму, которую уважали Сократ и Платон, Лаису из Коринфа, восхищавшую Диогена, знаменитую Аспасию, покорившую сердце Перикла настолько, что он развелся с женой и женился на ней. Нельзя не вспомнить знаменитую Фрину, которая позировала великому Праксителю для статуи Афродиты Книдской. По этому поводу гетеру обвинили в кощунстве, но ее адвокат на суде сорвал с подсудимой одежду, и судьи, вынужденные признать, что красота этой женщины божественна, оправдали Фрину. Среди римлян, любителей такого досуга, можно назвать диктатора Суллу, философа и оратора Цицерона и многих других.

К разряду образованных гетер можно было бы отнести и некоторых эмансипированных представительниц высшего класса, таких, как уже упоминавшиеся Семпрония и Клодия, если бы не их положение в обществе и образ жизни. Саллюстий, как помним, писал, что они также торговали своим телом и наживали этим большие состояния. Правда, как сообщает Ливий, уличенных в этом женщин наказывали штрафом и даже отправляли в ссылку. Любопытен в этом отношении указ императора Тиберия, запрещавший женам, дочерям и внучкам римских всадников любить за деньги.

О попытках Августа улучшить нравственность путем введения брачного законодательства и прочих юридических запретов мы поговорим позже.

Рим постоянно находился в состоянии войны, и поэтому денег на содержание армии требовалось чрезвычайно много. А уж если, как в описываемое время, когда вместе с оборонительными и завоевательными войнами шли и гражданские, легионы пожирали практически весь бюджет государства, правители вынуждены были вводить все новые и новые налоги, что вело к чудовищному недовольству римлян и италиков, которое росло еще больше в связи с нехваткой продуктов. Коварный Секст Помпей недолго соблюдал Мизенское соглашение. Самой важной причиной стало то, что Антоний не торопился отдавать под его управление Пелопоннес, предпочитая сам обирать несчастных греков. Ситуация тут была очень щекотливая. Антоний утверждал, что пелопоннесцы ему должны, и он предлагал Помпею собрать эти деньги и передать ему, Антонию, либо подождать, пока это сделает он сам. Провинцию с долгами морской разбойник принимать не захотел, вновь стал грабить берега отечества и не пускал в италийские гавани корабли с зерном. Он вновь стал принимать беглых рабов, необходимых ему для гребного флота. И это не могло нравиться римским рабовладельцам, лишавшимся бесплатной рабочей силы как в городе, так и в деревне. Секста Помпея называли тогда «рабом своих рабов и вольноотпущенником своих вольноотпущенников». И всерьез боялись того, что Секст, если одержит победу над триумвирами, сделает свободных невольниками, а своих рабов – господами.