Александр Петряков - Великие Цезари

Итак, наследник Цезаря оказался победителем в череде гражданских войн и оказался вместе с Антонием на вершине власти. Триумвират после бескровного поражения Лепида сам собой распался. У Октавиана, в очередной раз объявленного императором, оказалось огромная армия из сорока пяти легионов, которая требовала наград и денег. На награды Император Цезарь (так стал называть себя Октавиан по примеру Гая Юлия Цезаря) не скупился. Венки, бляхи, золотые цепи и прочие почетные знаки отличия получили многие, но солдаты рассчитывали на другие награды. О чем во всеуслышание заявил военный трибун Офиллий. Он сказал, что венки и пурпурные одежды – детские игрушки, они ждут от императора денег и земель. Больше этого человека никто не видел. Он исчез бесследно. После этого солдаты опасались выступать поодиночке и хором выкрикивали требования денег и роспуска. Напрасны были выступления императора со словами о гражданском долге и дисциплине. Брожение и смута продолжались, но Цезарь, многоопытный интриган, всеми способами перетягивал на свою сторону вожаков. Когда читаешь Аппиана, то бросается в глаза, что Октавиан всегда был осведомлен о том, каково настроение в его войсках, что делается в стане врага, каковы планы и намерения полководцев противника и т. д. Из этого явно следует, что Август широко пользовался услугами шпионов и сексотов, и, похоже, это была широкая и хорошо организованная сеть.

Ветеранам сражений при Мутине и Филиппах, а таких набралось около двадцати тысяч, он все-таки отпуск дал и отправил на близлежащие острова, чтобы они не мутили здесь воду. Оставшимся он говорил, что те были распущены против его воли, а тем, кто остался, пообещал выдать по пятьсот драхм и сулил богатую добычу в войне с иллирийцами. В конце концов дисциплина была восстановлена, и Октавиан распорядился наложить на Сицилию контрибуцию в размере тысячи шестисот талантов и назначил наместников в провинции, в том числе и Африку, отобранную у Лепида, куда был назначен Статилий Тавр.

После этого армия двинулась в Италию. Встречали молодого Цезаря (ему как раз исполнилось двадцать восемь лет) с восторгом. Народ ликовал, предвкушая долгожданные поставки хлеба, а сенат, по обыкновению, склонил голову перед победителем и назначил ему всевозможные почести, из которых он принял только то, чтобы день победы стал праздником, и согласился на сооружение своей на Форуме золотой статуи с надписью: «На суше и на море он восстановил нарушавшийся долгими распрями мир». Агриппа, одержавший блестящую морскую победу при Навлохе, был награжден золотым, сплетенным из весел, венком и получил огромные земельные владения на Сицилии.

Октавиан выступил с речью перед народом и сенатом, в которой объявил о прекращении гражданских войн, отмене проскрипций и прощении недоимок по налогам и откупам и обещал по возвращении Антония установить прежний, республиканский, государственный строй. Ему была дарована пожизненно, как и в свое время Гаю Юлию Цезарю, должность народного трибуна.

Дальновидный и расчетливый Октавиан никогда не торопился и приводил в жизнь свои планы тогда, когда они, по его расчетам, могли быть выполнены без осложнений. Так же он поступил с войском Секста Помпея. Тогда, на Сицилии, они были приняты под его начало, но были распределены по разным лагерям. Затем он разослал письма командующим с приказом вскрыть их в один и тот же день. В этих посланиях предписывалось арестовать помпеянцев. А так как большинство из них были беглыми рабами, они, а их оказалось тридцать тысяч, были возвращены своим прежним хозяевам. Те из них, чьи хозяева не нашлись (шесть тысяч человек), подверглись безжалостной казни. Были убиты также многие из патрициев, кто в свое время бежал к морскому разбойнику и воевал против триумвиров. Многие друзья Лепида также поплатились своей жизнью. Должность великого понтифика, которую ему предложил сенат, Октавиан оставил Лепиду. Он не хотел его смерти, а этот высший жреческий сан, как уже говорилось, был пожизненным.

Первые после окончания гражданской войны действия Августа были направлены на искоренение разбоя внутри страны и набегов внешних врагов. Больше всего беспокоили италийские берега иллирийцы. «Эллины, – писал Аппиан в Х книге «Римской истории», – считают иллирийцами те народы, которые живут выше Македонии и Фракии». Посмотрим на карту. Адриатическое море омывает как берега Апеннинского полуострова, так и Балканского, где жили иллирийские племена (территория ныне раздробленной Югославии), которые постоянно тревожили италийское побережье.

Иллирийцы, надо сказать, были отважными воинами, и дважды, в сорок восьмом и сорок четвертом годах римляне терпели от них поражения. Военные действия, которые возглавил сам император, длились с тридцать пятого по тридцать третий год, и в результате, как пишет Светоний, «покорены были Кантабрия, Аквитания, Паннония, Далмация со всем Иллириком и далее – Ретия и альпийские племена винделиков и салассов». В двух сражениях он был ранен: повредил во время падения моста голень правой ноги и обе руки, а во второй раз ему так сильно ушибли камнем колено, что он долго лечился. Но, как справедливо пишет Светоний, Август «был далек от стремления распространять свою власть или умножать воинскую славу». К ратным подвигам душа его не лежала, и он охотно доверял своим военачальникам вести военные кампании, в основном Агриппе и Тиберию. В «Деяниях божественного Августа», документе, обнаруженном в тысяча пятьсот пятьдесят пятом году в Анкаре, на стенах храма Рима и Августа (ставшем мечетью), сказано: «Чужеземные народы, которых безопасно можно было простить, я предпочитал сохранять, а не уничтожать». В отличие от своего дяди, который за время войн в Галлии уничтожил миллион человек, и многие народности бесследно исчезли в горниле безудержного геноцида.

В конце сорок первого года парфяне решили воспользоваться гражданской войной и нестабильностью в римском государстве и напали на Сирию. Одной из двух армий командовал Квинт Лабиен, который, как помним, был послан республиканцами в Парфию за подмогой. После поражения Брута и Кассия под Филиппами он предложил свои услуги полководца парфянскому царю. Второй армией командовал Пакор, старший сын царя Орода. Им удалось занять всю Сирию и часть Азии. Города сдавались практически без сопротивления, и это объясняется тем, что их жители устали от грабежей и контрибуций, учиненных республиканцами, а затем Антонием. Однако римский полководец Вендитий Басс, человек, кстати, низкого происхождения, в тридцать девятом и тридцать восьмом годах добивается успеха в двух сражениях. В первом он разбил Лабиена, и тот спасся бегством, но на Кипре его убил вольноотпущенник. Во втором сражении погиб Пакор. За эти победы Басс был удостоен триумфа. Антоний, возревновав к победам своего полководца, решил сам возглавить поход в Парфию.