Александр Петряков - Великие Цезари

Здесь следует отметить, что Германия того времени стояла на той ступени развития, какое принято называть общинно-родовым. И, естественно, преодолеть в своем самосознании резкий переход к новому общественному миропорядку, какой им навязывался, они не могли.

И сейчас самое время немного рассказать об истории древней Германии. О германцах упоминают источники по античной истории, относящиеся к четвертому веку до Р.Х. Известно, что выходцы с Нижнего Дуная во втором веке до Р.Х. служили наемниками в Македонии, ничем кроме войны и грабежей не занимались и к земле были не привязаны. На Дунае же появились грозные полчища кимвров и тевтонов, которые напали на Италию, и легендарному полководцу Марию пришлось отражать их наступление.

Гай Юлий Цезарь, воюя в Галлии в середине первого века до Р.Х., вынужден был воевать также и с германцами во главе с Ариовистом, который был наемником у галлов.

В конце первого века, а именно в это время и происходят описываемые нами события, германцы, кроме войны, охоты, скотоводства и примитивного земледелия, ничем не занимались и вели кочевой образ жизни. В отличие от галлов, у которых еще до римского вторжения были города, процветали ремесла и торговля. Жилищем и крепостью германцам служили обтянутые кожей повозки. Женщины, дети и скот всегда были под охраной воинов и никуда от них не отлучались. В случае крупных боевых действий отряды собирались по родам. Общественное устройство состояло из народного собрания и совета старейшин. Они избирали военачальников, которые в свою очередь набирали себе дружину, и она становилась, в современном понимании, гвардией, а ближнее окружение, свита, как говорится, делала короля. Опасность стать завоеванными Римом сплачивала германские племена в союзы, но они были непрочными. Племенной разобщенностью, как мы уже говорили, ловко пользовались римские военачальники.

В шестом году до Р.Х. Тиберий вернулся в Рим, получил на пять лет трибунскую власть, и Август намеревался отправить его на Восток, но пасынок предпочел уехать в добровольную ссылку на Родос, чтобы, как он говорил, не соперничать с внуками императора. Причины, как мы знаем, были иные. Так или иначе, но на Восток пришлось ехать Гаю, где он и скончался.

Десять лет спустя, в четвертом году после Р.Х., после того как он был усыновлен Августом и признан наследником, Тиберию вновь пришлось отправиться на границу с Германией.

Веллей Патеркул, офицер, командир конного отряда в войске Тиберия, был еще и сочинителем. Он оставил потомкам свою «Римскую историю», где, как очевидец и участник, описал события в Германии, которых мы сейчас коснемся. Веллей Патеркул был апологетом деяний Тиберия и преданным обожателем, поэтому его сочинение полно панегириков в честь любимого военачальника. Он с восторгом и восклицаниями пишет, какая радость обуяла римлян, когда Тиберий стал наследником высшей власти, каким любимым всеми солдатами он был полководцем и т. д.

В пятом году после Р.Х. легионы Тиберия двинулись к Нижней Эльбе, в то время как флот шел вдоль берега к землям племени хавков. Успешно совершив поход от Рейна до Эльбы, войска соединились с флотом, и, таким образом, эта территория была объявлена римской провинцией.

Веллей Патеркул пишет, что в этом походе были покорены многие, неизвестные ранее, племена, также римлянам «удалось сломить мощь лангобардов, народа еще более дикого, чем остальные дикие германцы». Любопытен описанный Патеркулом эпизод этой кампании, когда один из варваров, старик, «судя по одежде, занимавший высокое положение», выплыл на середину реки на лодке и попросил встречи с Тиберием. Во время военно-полевой аудиенции старик сказал, что в лице Тиберия он увидел бога и что у него не было более счастливого дня и т. д. И что он не понимает молодежь своего племени, которая почитает божественное величие римлян, когда их нет поблизости, но когда приходят легионы, то они боятся римлян и не хотят им верить. Трудно сказать, было ли это на самом деле. Но то, что слова варвара были просто грубой лестью и служили иным целям, мы убедимся чуть ниже.

Наместником новой провинции стал Квинтилий Вар, до того правивший Сирией. Вот какую характеристику дает ему Веллей Патеркул: «Квинтилий Вар, происходивший из почтенной, хотя и не очень древней, родовитой семьи, был мягким человеком, обладавшим спокойным характером. Тяжелый на подъем как по своему характеру, так и по своему телосложению, он предпочитал лагерный досуг военной службе. Как мало он презирал деньги, показывает его поведение в Сирии, которая до этого времени находилась в его управлении. Он вступил в эту богатую провинцию, будучи бедняком, а покинул ее богачом, оставив эту провинцию бедной. Получив верховное командование над войском, стоявшим в Германии, он решил, что жители этой страны не имеют в себе ничего человеческого, кроме голоса и тела. И он думал укротить при помощи римского права тех людей, которых не смогли усмирить мечи».

Действительно, Вар, привыкший к покорности на раболепном Востоке, полагал, что и здесь, среди необузданных германцев, можно править, сидя на судейском кресле. «Но эти люди, – пишет далее Патеркул, – при всей своей дикости чрезвычайно хитры и как бы рождены для лжи». Племенная верхушка плела тем временем опасную сеть, сотканную из лести, – дескать, как мудры римляне, что придумали право вместо насилия, как умен Вар и как справедливо он разрешает в суде их споры и т. д. Все это делалось для того, чтобы усыпить бдительность наместника и нанести коварный и спланированный удар по ненавистному врагу. Инициатором этого плана был Арминий, молодой вождь племени херусков, который имел, кстати, римское гражданство. Между прочим, его соплеменник Сегест, дочь которого Туснельду соблазнил Арминий, донес Вару, что готовится нападение на римские войска, но наместник пропустил это мимо ушей. Он был ослеплен лестью и мысли не мог допустить, что покоренные варвары способны на такое коварство.

Его беспечность и самоуверенность закончились для римских войск чудовищной трагедией. Три отборных легиона во главе с самим Варом германцы заманили в дремучий, окруженный болотами, Тевтобургский лес и почти полностью перебили. Сам Вар покончил с собой. «Дикий враг, – читаем мы у Веллея Патеркула, – растерзал полусожженное тело Вара; он отрубил его голову и послал ее Марободу, который в свою очередь отослал ее императору, так что ее смогли со всеми почестями похоронить в фамильном склепе». По римскому обряду покойника сжигали, но, видимо, в условиях боя тело Вара не успело сгореть, поэтому его голова и оказалась трофеем германцев.

Когда об этом страшном поражении узнал Август, «он до того был сокрушен, – читаем у Светония, – что несколько месяцев подряд не стриг волос и бороды и не раз бился головою о косяк, восклицая: «Квинтилий Вар, верни легионы!», а день поражения (второе августа девятого года) каждый год отмечал трауром и скорбью». И было отчего сокрушаться. Погибло двадцать пять тысяч солдат, в столице началась паника, все только и говорили о свирепых и неукротимых германцах, которые вместе с галлами идут на Рим, сравнивали Арминия с Ганнибалом. Император принял меры – по городу были расставлены караулы, галлы и германцы были депортированы и т. д.