Александр Петряков - Великие Цезари

Антоний, не имея возможности навязать сенату свою волю в той степени, что в свое время Цезарь, вынужден был, в популистских целях, внести законопроект, запрещавший введение диктатуры на вечные времена. Но распределение должностей и провинций производилось по воле покойного диктатора. Такое, как мы помним, решение принял сенат на заседании сразу после мартовских ид. И поэтому даже зачинщики убийства Марк Брут и Гай Кассий, бежавшие от народного гнева, должны были получить в управление провинции, соответственно – Македонию и Сирию. А Дециму Бруту, который непосредственного участия в убийстве не принимал (ему было поручено задержать на входе физически сильного Антония, чтобы тот не помешал совершить задуманное), была обещана богатая людскими и материальными ресурсами Галлия, где к тому же располагались крупные воинские соединения. Антония такой расклад никоим образом не устраивал, поэтому он добился перераспределения провинций. Ему теперь доставалась Галлия, Дециму Бруту – Македония, а Марку Бруту и Кассию предлагались маленькие провинции Крит и Кирена. Укрепившийся в Испании Секст Помпей также предъявил свои права на возвращение во власть, и Антоний вынужден был с этим считаться. Сыну великого Помпея была обещана денежная компенсация за конфискованное имущество его отца и должность командующего флотом. Гая Октавия, внучатого племянника Цезаря, Антоний вообще в расчет не принимал.

Вот такая сложилась в столице ситуация, когда наследник Цезаря прибыл в Италию. Здесь узнал подробности происшедших в мартовские иды событий и что он действительно назван в завещании Цезаря не только наследником, но и приемным сыном. Ему становится известно, что дядя завещал ему немалые деньги с условием, что он выплатит каждому римлянину по триста сестерциев. В Неаполе, в апреле месяце, он встретился с Цицероном и Бальбом и советовался с ними о принятии наследства. Сторонник республики Цицерон, увидевший в Антонии нового диктатора, пытается привлечь молодого Октавия в свой стан. И не только он, а также муж его сестры Марцелл. Но его мать, отчим, их друзья советуют Гаю отказаться от наследства, не встревать в политику и жить частным человеком. Время неустойчивое, шаткое, чреватое непредсказуемыми поворотами, к тому же он еще слишком молод, чтобы вставать на стезю государственного деятеля. И едва ли сможет выполнить завещание Цезаря, потому что его наследство уже присвоено Антонием. Но молодой человек уверен, что именно Антоний, ближайший друг приемного отца, не оттолкнет его и поможет выполнить завещанное Цезарем. Кроме того, он хочет преследовать по суду убийц и намерен добиваться их осуждения любой ценой. Ему говорят, что это вообще невозможно, потому что сенаторы амнистировали заговорщиков. И отчим еще и еще раз советует одуматься и выкинуть из головы романтические безрассудства. Но Гай стоит на своем. Он принимает решение стать наследником Цезаря и принять его имя.

Когда Октавиан приехал в Рим, то был восторженно встречен сторонниками Цезаря. Его представил народу Луций, брат Марка Антония, и в своей речи молодой человек сказал, что принимает наследство вероломно убитого двоюродного дяди, чтобы выплатить народу обещанное Цезарем. И признает свое усыновление. Отныне он – Гай Юлий Цезарь Октавиан (то есть из рода Октавиев). Затем на других собраниях наследник говорит о своих намерениях отомстить убийцам.

Когда он пришел к Антонию, тот заставил его долго дожидаться, а когда появился, на его лице можно было прочесть лишь властное пренебрежение к мальчишке. Когда юноша потребовал вернуть ему, законному наследнику, взятые у Кальпурнии в ночь после убийства деньги и упрекнул его в том, что тот не стал преследовать убийц Цезаря, а также отдал должность верховного понтифика Лепиду, а не ему, наследнику убитого. Дело в том, что в сорок пятом году под нажимом Цезаря сенат принял закон, по которому должность главного жреца государства должна была передаваться по наследству. Антоний в очень резкой форме дал мальчишке отповедь. Он сказал, что деньги, взятые им у вдовы Цезаря, деньги казенные. Цезарь не отличал государственной казны от собственного кармана. Да и они давно потрачены на увековечение памяти Цезаря, на подкупы влиятельных лиц, чтобы они не противодействовали принятию решений, намеченных покойным. А что касается упреков, что не преследовал убийц, то сделал это сознательно – как консул, во избежание крови и беспорядков.

Антоний прекрасно понимал, что родственник убитого Цезаря, изображающий из себя Ореста, не имея средств, войск, влияния в сенате, да еще к тому не имеющий права занимать какую-либо государственную должность (даже квестором он мог стать только по достижении двадцати восьми лет), не опасен ему ни с какой стороны. Ну а благотворительствовать он не намеревался.

Нетрудно представить, что творилось в душе молодого человека, верившего с детства в принципы добра и справедливости, столкнувшегося с откровенным цинизмом и предательством. Он действительно любил Цезаря как родного отца, почитал за великого человека и просто не мог понять, почему его соратники, получившие из его рук высокие должности, блага и привилегии, затем посягнули на его жизнь и потребовали у сената благодарности и наград за это злодеяние? Почему Антоний, ближайший сподвижник и друг Цезаря, примирился с убийцами и теперь ведет странную политику заигрывания с сенатом? Почему лишил законного по завещанию наследства? И еще много таких вопросов он задавал себе и пытался на них ответить. Да, для него не было секретом, что без интриг, лжи и фальши во власти долго не продержишься, но ведь есть же и такие понятия, как совесть, преданность, дружба и так далее. Неужели ради власти надо это все растоптать и вырвать, как сорняки, из души и сознания?

Молодой человек все же решает выполнить завещание Цезаря и выплатить народу обещанные деньги. Но где их взять? Он выставил на продажу все, что получил по наследству из недвижимого имущества, но этого было явно недостаточно. Кроме того, ему стали чинить иски многие частные лица, которые полагали, что Цезарь нечестно завладел их имуществом во время гражданских войн. А сенат начал расследование об исчезновении денег из государственной казны, и это тоже грозило Гаю Октавию серьезными неприятностями, потому что фискальные органы могли доказать, что казенные деньги оказались в наследстве, а наследником был он. То, что деньги у Антония, знали все, но его политический вес в то время был велик, к тому же он был консулом, главой исполнительной власти, так что никто не рисковал чинить ему иски. Фискальное расследование, как это всегда и происходит в высших эшелонах власти, ничем не закончилось. Чтобы расплатиться с народом, согласно завещанию Цезаря, Октавию пришлось продать даже имение своей матери.