Борис Тененбаум - Великий Наполеон

По крайней мере, так обозначает должность отца графа де Бальмена М.А. Алданов, написавший небольшую повесть о Наполеоне на острове Св. Елены. Повесть называется «Святая Елена, маленький остров», и вещь эта представляет собой, не побоюсь тавтологии, маленький шедевр. Марк Александрович Ландау, писавший под псевдонимом Марк Алданов, жил в Париже, куда его вынесло из России вместе с волной белой эмиграции, а в 1940 году, после падения Франции, сумел перебраться в Америку. Человек он был умный, с широкими интересами, окончил в Киеве университет (два факультета – физико-математический и юридический), работал химиком, был автором нескольких научных публикаций в этой области, но истинной его страстью была русская литература. Он очень много читал, дружески общался с Набоковым и с Буниным, а перед Л.Н. Толстым поистине преклонялся и даже написал о нем специальное исследование, «Загадка Толстого». Сам Марк Александрович тоже писал – романы, очерки, исторические «портреты», и его знаменитые друзья из мира литературы очень его хвалили. Вплоть до того, что, по слухам, И.А. Бунин собирался выдвигать его произведения на Нобелевскую премию. Слухи, возможно, справедливы – не потому, что романы Марка Александровича были так уж хороши, они были скорее среднего качества, а потому, что Бунин любил выдвигать на Нобелевскую премию тех, кто не имел ни малейшего шанса ее получить.

Как бы то ни было, повесть Алданова «Святая Елена, маленький остров» имела такой успех, что даже принесла ее автору некоторые коммерческие выгоды – не частое событие в эмигрантской литературе. Она действительно очень хорошо написана. Следуя методу обожаемого Марком Александровичем Толстого, он описал Наполеона не прямо, а как бы в зеркале, со стороны, с точки зрения современника, который озабочен в основном собой, а об увиденном повествует, не особо в него вникая и не больно-то понимая то, что он видит.

Вот на роль такого постороннего наблюдателя М.А. Алданов и определил графа Александра Антоновича де Бальмена, пребывавшего на острове в качестве русского «пристава» при Наполеоне. Сам граф, как мы знаем из его переписки с Нессельроде, слова этого не любил и больше склонялся к определениям вроде «комиссара» или «уполномоченного».

B свете вышеизложенного есть смысл посмотреть на докладную записку графа еще раз – текст ее подлинный, это один из документов, включенных в издание: « Из бумаг графа де Бальмена». // Русский архив, 1869 . Жалобы на здоровье, «… безвозвратно подорванное на острове …», следует понимать как просьбу о переводе. Здоровье графа было превосходным – ему было немногим более тридцати. На климат он жалуется тоже совершенно несправедливо. Для подтверждения этого можно посмотреть географический атлас, а можно и просто заглянуть в труд Е.В. Тарле «Наполеон»:

«… Климат острова Св. Елены очень здоровый. В самом жарком месяце средняя дневная температура – около 24° по Цельсию, в самом холодном месяце – около 18 1/2°, а средняя годовая температура 21°. Теперь там больших лесов сравнительно мало, но 100 лет тому назад на острове их было еще много. Питьевая вода очень вкусная и здоровая, орошение острова обильное, много травы и густых кустарников, зарослей, где водится дичь. Весь остров занимает 122 квадратных километра и базальтовыми темно-зелеными почти отвесными скалами как бы подымается из океана …»

Так что ужасная скала не так уж и мала, и с климатом все обстоит вполне благополучно. Другое дело, что остров очень далек от Европы, и даже до ближайшего берега (да и то – африканского) расстояние где-то около 2000 километров. Если же говорить не об Африке, где в начале XIX века особой цивилизации не наблюдалось, то ближайшим портом к острову Св. Елены был Рио-де-Жанейро, и граф де Бальмен там даже побывал и был представлен тамошнему монарху, королю Португалии Жуану VI, которого англичане спасли из Лиссабона от подходивших к городу войск Жюно и перевезли в Бразилию. Так он там и остался, а теперь все беспокоился – не доберется ли Наполеон Бонапарт и до Бразилии, с целью устроить там смуту?

Граф его успокоил – бежать с острова чрезвычайно трудно. Английское правительство в самом деле беспокоилось о возможном побеге и разместило там гарнизон и небольшую флотилию, с целью пресечь в зародыше всякую попытку освободить узника. В качестве возможного освободителя подозревался Жозеф Бонапарт, который мог снарядить корабль, направить его в Южную Атлантику, а там уж, каким-то образом исхитрившись, взять Наполеона на борт, увезти его в Америку или даже в Европу. Хотя и непонятно – кто в Европе рискнул бы дать Наполеону пристанище? Главной проблемой графа де Бальмена на острове Св. Елены была чудовищная, непереносимая скука. Он в этом отношении был не одинок. Английские офицеры из состава гарнизона полагали, что если бы их узник был расстрелян или повешен, он оказал бы им огромную услугу – их наконец перевели бы куда-нибудь в другое место. Впрочем, к пленнику они относились с почтением. Вот свидетельство российского комиссара – в письме к своему правительству граф де Бальмен пишет следующее:

«… Что более всего удивительно, это влияние, которое этот человек, пленник, лишенный трона, окруженный стражей, оказывает на всех, кто к нему приближается… Французы трепещут при виде его и считают себя совершенно счастливыми, что служат ему… Англичане приближаются к нему только с благоговением. Даже те, которые его стерегут, ревностно ищут его взгляда, домогаются от него одного словечка. Никто не осмеливается держать себя с ним на равной ноге …»

Наполеон жил в выделенной ему усадьбе под названием Лонгвуд, с губернатором острова не общался и, по-видимому, мучился тем же, чем и граф де Бальмен и английские гарнизонные офицеры, – неистовой скукой.

Возможно, на Св. Елене он завидовал маршалу Нею, которого победившие Бурбоны расстреляли.

Если принять аналогию между запертым на острове Эльба Наполеоном и ослепленным Самсоном, который обрушил храм на своих врагов и похоронил себя под его обломками, то Наполеону повторить подвиг сказочного богатыря не удалось: слишком уж много врагов у него набралось. Да и похоронил он себя заживо…

Конечно, остров площадью в полторы сотни квадратных километров – не подземный склеп, и усадьба Лонгвуд – не заколоченный гроб, и пребывал Наполеон на Св. Елене не в одиночку, а в окружении как бы даже небольшого «двора» – с ним в изгнание отправились генералы Бертран, Гурго, Монтолон, Лас-Каз в качестве секретаря, и присутствовало даже дамское общество – Бертран и Монтолон взяли с собой на остров своих жен; были слуги, его новый камердинер Маршан и корсиканец Сантини.