Андрей Смирнов - Крах 1941 – репрессии ни при чем! «Обезглавил» ли Сталин Красную Армию?

Кроме того, в фонде Управления боевой подготовки РККА (УБП РККА) отложилось позволяющее прийти ко вполне определенным выводам количество актов, докладов и других материалов проверок боевой подготовки частей и соединений «предрепрессионных» КВО и БВО работниками центральных управлений РККА – боевой подготовки и Автобронетанкового (материалы этого последнего встречаются и в фонде ПУ РККА). Эти источники отличаются теми же достоинствами, что и материалы «внутриокружных» проверок (см. выше), а материалы проверок состояния войсковых соединений работниками ПУ РККА (небольшое количество которых сохранилось в фонде этого управления) – теми же достоинствами, что и политдонесения. Фонд УБП РККА обеспечивает нас и ценнейшими источниками для изучения таких показательнейших проверок боевой выучки войск «предрепрессионной» РККА, как прошедшие в 1936 г. Белорусские и Полесские маневры и большие тактические учения под Полоцком (это исключительно яркие и содержательные доклады и заметки начальника УБП РККА А.И. Седякина и подробный доклад его заместителя М.Н. Герасимова). Могут помочь и такие сохранившиеся в фонде ПУ РККА источники, как отчеты КВО об итогах боевой подготовки его войск за 1935 и 1936 гг., аналогичный отчет БВО за 1937-й и черновик отчета политуправления БВО за 1935-й. Конечно, составители таких отчетов, стремясь выставить свой округ перед Москвой в лучшем свете, старались преувеличивать свои достижения и замазывать недостатки. Но если в таком отчете все-таки упомянуто о каких-либо изъянах, то можно не сомневаться, что эти последние действительно имели место (причем скорее всего в куда бо́льшем масштабе)… В общем, задача изучения боевой выучки «предрепрессионных» КВО и БВО может считаться вполне обеспеченной источниками.

Тем более это можно сказать о задаче изучения боевой выучки «предрепрессионной» ОКДВА. Фонды управлений этой армии и ее Приморской группы просто изобилуют освещающими эту выучку документами – характеризующими и объединение в целом, и почти каждое из его соединений, вышедшими из-под пера и самих дальневосточников, и московских проверяющих, представленными и отчетами для вышестоящих инстанций, и отчетами «для внутреннего пользования», и приказами, и актами проверок, и аналитическими докладами, и донесениями о боях, и протоколами партконференций, и докладами особистов… Ценным дополнением к ним служат приказы по частям и соединениям и протоколы партсобраний, сохранившиеся в фондах ряда частей и соединений ОКДВА.

Проверить правомочность распространения выводов по трем округам на всю РККАнам позволят стенограммы заседаний Военного совета при наркоме обороны (подводивших итоги учебного года в войсках и отличавшихся сочетанием казенно-оптимистических рапортов о «достижениях» – в которых, однако, тоже прорывался подчас «крик души» – со вполне деловыми выступлениями), аналитические доклады и директивы заместителя наркома обороны М.Н. Тухачевского и начальника 2-го отдела Штаба РККА (с 22 сентября 1935 г. – 2-й отдел Генерального штаба РККА, а с 9 апреля 1936 г. – УБП РККА) А.И. Седякина и посвященные вопросам боевой подготовки приказы, директивы и директивные письма наркома обороны К.Е. Ворошилова и начальника Штаба РККА (с 22 сентября 1935 г. – Генеральный штаб РККА) А.И. Егорова, составлявшиеся специалистами 2-го отдела Штаба РККА/2-го отдела Генштаба РККА/УБП РККА.

Более подробная характеристика конкретных источников (или конкретных видов источников или корпуса источников, позволяющих выяснить тот или иной конкретный вопрос) будет даваться нами в процессе исследования.

И, наконец, упростим свою задачу еще в одном отношении: оставим за рамками исследования ВВС и ограничимся изучением боевой выучки сухопутных войск , а в этих последних не станем рассматривать выучку кавалерии (за исключением входивших в ее состав танковых частей): боевое значение составлявших ядро этого рода войск сабельных подразделений в условиях Европейского театра военных действий – на котором проходила Великая Отечественная война – в 30—40-е гг. было уже невелико.

Прежде чем перейти непосредственно к исследованию, уточним ряд терминологических вопросов. В отличие от многих отечественных историков мы считаем невозможным называть командный и начальствующий состав Красной Армии 30-х – начала 40-х гг. офицерами (офицерством, офицерским составом, офицерским корпусом) и потому, что «офицерским составом» он стал именоваться лишь с июля 1943 г., и потому, что название «офицер» большинству советских командиров тех лет подходило как корове седло 33. С октября 1924 по сентябрь 1935 г. советское «офицерство» именовалось «начальствующим составом», а с 26 сентября 1935 г. по июль 1943-го – «командным и начальствующим» (во многих документах и устных выступлениях конца 30-х гг. продолжали употреблять старый термин «начсостав»). К командному составу при этом отнесли командиров подразделений, частей, соединений, а также лиц, занимавших как в частях, так и в учреждениях РККА должности, для исполнения обязанностей которых требовались командный стаж и соответствующая военная подготовка 34. К начальствующему составу с 26 сентября 1935 г. стали относить военно-политический, военно-технический, военно-хозяйственный и административный, военно-медицинский, военно-ветеринарный и военно-юридический состав. Мы будем именовать советское «офицерство» 30-х – начала 40-х гг. – как применительно к периоду с 26 сентября 1935 г. по июль 1943 г., так и применительно к периоду до 26 сентября 1935 г. – комначсоставом (командным и начальствующим составом, командирами и начальниками). Если же речь будет идти только о командном или только о начальствующем (в значении, существовавшем после 26 сентября 1935 г.) составе, мы будем использовать термины «комсостав» (командный состав, командиры) и «начсостав» (начальствующий состав) соответственно. Напомним, что командиры взводов, рот и батарей (а после введения 22 сентября 1935 г. персональных воинских званий – лейтенанты и старшие лейтенанты) относились к среднему комсоставу, командиры батальонов, дивизионов и полков (а затем капитаны, майоры и полковники) – к старшему, а командиры соединений (а затем те, кто имел персональное звание комбрига, комдива, комкора, командарма 2-го или 1-го ранга и Маршала Советского Союза или с мая 1940-го генеральское) – к высшему.

Та категория военнослужащих, которая в дореволюционной России именовалась унтер-офицерами, а с июля 1943 г. именуется в нашей стране сержантами (сержантским составом), в 1924-м – сентябре 1935 г. называлась «младшим начальствующим составом», а с 26 сентября 1935 г. по июль 1943 г. – «младшим командным и начальствующим составом». Мы будем именовать ее (как применительно к периоду до 26 сентября 1935 г., так и применительно к периоду с 26 сентября 1935 г. по июль 1943 г.) младшим комсоставом (младшим командным составом, младшими командирами) и лишь в отдельных случаях – младшим комначсоставом : подавляющее большинство военнослужащих этой категории, оказывающихся в поле нашего зрения, занимало именно командные должности – командира отделения и помощника командира взвода.