Сергей Нечаев - Иван Грозный. Жены и наложницы «Синей Бороды»

Кстати сказать, в тот же день состоялась и помолвка царевича Ивана, старшего сына царя, с Евдокией Сабуровой, дочерью боярина Богдана Сабурова.

Отметим, что эта Евдокия была одной из участниц смотрин невест Ивана Грозного, но, как говорится, «не прошла сито отбора», и тогда руку девушки отдали цареву сыну. Их бракосочетание состоялась 4 ноября того же года в Троицком соборе города Александрова, шестью днями позже свадьбы Ивана Грозного и Марфы Собакиной.

Принято считать, что этот брак принес серьезную пользу роду Годуновых, поскольку Сабуровы находились с ними в тесном родстве. Царевичу Ивану было в тот момент семнадцать лет.

Однако, как мы уже говорили, вскоре после свадьбы невестка стала неугодна царю Ивану Васильевичу, и грозный свекор приказал сослать ее в монастырь, несмотря на то, что его сын первую жену очень любил. Таким образом, эта нить, связывавшая Сабуровых и Годуновых с царской фамилией, оборвалась, после чего Борис Годунов, приложив немалые усилия, обручил с другим сыном Ивана Грозного, царевичем Федором (будущим царем всея Руси), свою сестру Ирину Федоровну Годунову.

Этот брак совершился в 1580 году и послужил новой ступенью для возвышения Бориса Годунова.

А на свадьбе Марфы Собакиной с царем ее свахами были жена и дочь Малюты Скуратова, а дружками жениха — сам Малюта и его зять Борис Годунов. Это представляется очень важным обстоятельством: невеста, как мы уже отмечали, была дальней родственницей и протеже самого Малюты Скуратова — человека низкого происхождения, но могущественного фаворита царя. Породнившись же с царской семьей, он смог еще более упрочить свое положение при московском дворе.

У профессора Р. Г. Скрынникова читаем: «Скуратову удалось разрешить трудную задачу, которая была никому другому не по плечу. Свадьба с едва живой боярышней состоялась, и Малюта вступил в родство с царской семьей. Это сразу вознесло худородного опричного временщика на недосягаемую высоту».

Тему «едва живой» мы затронем чуть ниже, а пока же заметим, что, скорее всего, любовные чувства играли не самую главную роль в выборе царской невесты. Р. Г. Скрынников даже называет эту роль «ничтожной». По его словам, «терзаемый страхом перед изменой и заговорами, самодержец полагался во всем на советы верного Малюты». Немного скорректируем эти слова — в тот момент Иван Грозный во всем полагался на советы верного Малюты.

Что же касается молодого опричника Бориса Годунова, женатого на одной из дочерей Малюты Скуратова, тут фактом является то, что именно так начиналась удивительная карьера будущего (с 17 февраля 1598 года) русского государя Бориса Федоровича!

По словам Т. Д. Пановой, «мы теперь имеем возможность увидеть скульптурный портрет “Царской невесты”, о красоте которой ходили легенды». Это так, и благодарны за это мы должны быть скрупулезной работе С. А. Никитина, эксперта-криминалиста и ведущего специалиста в области скульптурной реконструкции внешнего облика человека по его костным останкам. Именно он в 2003 году восстановил портрет царицы Марфы Васильевны Собакиной в виде скульптурного бюста, выполненного в бронзе.

Она действительно была красива и молода, и как все-таки жаль, что ее судьба сложилась так трагически. Борьба за власть и придворные должности, за возможность возвыситься и обогатиться, находясь подле царского трона, шла нешуточная, и велась она постоянно. Многие попали в безжалостные жернова этой борьбы, чему примером может служить судьба новых царских родственников Собакиных. Как пишет Б. Н. Флоря, «когда царь в октябре 1571 года отпраздновал свой брак с Марфой, отец жены, Василий Степанович Собакин, был пожалован боярским саном, дядя, Василий Меньшой, стал окольничим, двоюродный брат царицы, Каллист, — царским кравчим [8] Кравчие отвечали за стол и здоровье царя, а также за всю посуду, напитки, столовое белье и т. д. Кстати сказать, Борис Годунов прослужил кравчим три года. , другой сын Василия Меньшого, Семен, — царским стольником [9] Стольники на пирах принимали блюда с едой у служителей, которым было запрещено входить в комнаты царя. Во время пиров они стояли у столов. ».

Историки отмечают, правда, что отец Марфы Собакиной хоть и успел стать боярином, но «по худости рода» не имел на это никакого права. Впрочем, он ненадолго пережил свою дочь. Как отмечает Б. Н. Флоря, «не прошло и двух лет, как Каллист и Семен Собакины были обвинены в том, что “хотели чародейством извести” царя и его детей, и были казнены вместе со своим отцом».

Несчастная царица Марфа скончалась через две недели после свадьбы. Точнее — 14 ноября 1571 года.

Биограф Ивана Грозного Б. Н. Флоря по этому поводу замечает: «Однако все предосторожности оказались напрасными. По свидетельству самого царя, невеста серьезно заболела еще до свадьбы, царь, “положа на Бога упование, любо исцелеет”, все же вступил с ней в брак, но через две недели после свадьбы новая царица скончалась. Царь полагал, что сам дьявол “воздвиже ближних многих людей враждовати на царицу нашу, еще в девицах сущу… и тако ей отраву злую учиниша”. В его распоряжении, таким образом, оказались новые доказательства того, что создание особого опричного двора вовсе не гарантирует безопасности царю и его семье».

Исцелеет… Враждовати на царицу нашу… Ей отраву злую учиниша… Эти слова выглядят удивительно, но получается, что Марфа Собакина стала «сохнуть» сразу же после обручения, и Иван Грозный сыграл с ней пышную свадьбу, когда она была уже совсем плоха.

Анри Труайя, например, пишет: «Невеста худеет на глазах, и царь решает жениться как можно быстрее, в надежде, что в его объятиях она выздоровеет».

Писатель А. А. Бушков признает, что царица умерла, «безусловно, загадочно», но с вышеизложенной трактовкой не согласен: «Попадаются утверждения, что Марфа Васильевна уже выходила за царя, будучи опасно больной, но верится в это плохо: царский брак был событием огромного государственного значения, царице выпадала важнейшая функция — стать матерью наследника, — а потому, никаких сомнений, девушку, проявившую малейшие признаки нездоровья, моментально бы “сняли с конкурса”».

В самом деле, а как же тогда все требования к здоровью невесты и плодовитости ее родни? Зачем тогда доктор лично осматривал претенденток и «их мочу в стакане»? Очевидно, что Иван Грозный не стал бы жениться на больной девушке, заботясь о том, чтобы она выздоровела в его объятиях. Не до этого ему было, да и не такой это был человек.

Свадьба имела место в Александровской слободе. Почему не в Москве? Дело в том, что 24 мая столица в очередной раз сгорела дотла и еще не восстановилась после страшного бедствия.