Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том I
- Название:Взлет и падение третьего рейха. Том I
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том I краткое содержание
В первом томе отражены события 1923–1939 годов. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Взлет и падение третьего рейха. Том I - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Гитлер объяснял, что хочет сделать в направлении Англии такой же серьезный шаг, как и в направлении России. Он не только готов заключить договоры с Англией, гарантирующие существование Британской империи при любых обстоятельствах, насколько это будет зависеть от Германии, но и готов оказывать помощь, если таковая ей понадобится.
Он готов также, добавлял он, «согласиться с разумным ограничением в вооружении» и признать западные границы рейха незыблемыми. В какой–то момент Гитлер дал волю сентиментальным излияниям, хотя в своем докладе Гендерсон не изобразил их таковыми» Гитлер говорил, что он по натуре художник, а не политик, и, как только польский вопрос будет решен, он предпочтет жизнь художника, а не поджигателя войны.
Но закончил свою речь диктатор, как записано в отчете, сделанном немцами для Гендерсона, на другой ноте:
«Фюрер повторил, что он человек очень решительный… и что это его последнее предложение. Если они (английское правительство) отвернут его идеи, то будет война».
В течение всей встречи Гитлер неоднократно повторял, что «его всеобъемлющее предложение Англии», как он сам его называл, сможет стать предметом обсуждения только при одном условии: после решения германо–польского конфликта. Когда Гендерсон заметил, что Англия не сможет рассматривать его предложение, если оно не будет включать в себя мирного урегулирования вопроса с Польшей, Гитлер ответил: «Если вы считаете это бессмысленным, тогда вообще не передавайте мое предложение».
Тем не менее, как только Гендерсон вернулся в посольство, расположенное на Вильгельмштрассе, в двух шагах от канцелярии, его тут же посетил д–р Шмидт, который принес запись беседы с Гитлером — правда, с заметными сокращениями — и послание от него с просьбой посоветовать английскому правительству «отнестись к предложению со всей серьезностью». Он даже предлагал Гендерсону самому слетать в Лондон, обещая предоставить для этой цели немецкий самолет.
Читатели, вероятно, уже поняли, насколько трудно порой постичь работу воспаленного мозга Гитлера. Его нелепое «предложение» от 25 августа о гарантии Британской империи было, очевидно, сделано в состоянии какого–то временного умопомрачения, тем более что через два дня, когда он обсуждал с Гендерсоном письмо Чемберлена и составлял ответ на него, об этом речь не заходила. Даже учитывая приступы умопомрачения, случавшиеся у диктатора, трудно поверить, что сам он относился всерьез к этому предложению, как пытался внушить английскому послу. К тому же, как могло английское правительство «отнестись всерьез» к его предложению, если у Чемберлена практически не оставалось на это времени, поскольку немецкие армии должны были обрушиться на Польшу на рассвете следующего дня — ведь день «X» никто не отменял?
Но «предложение» несомненно было продиктовано серьезными причинами. Гитлер, вероятно, полагал, что Чемберлен, как и Сталин, стремится уберечь свою страну от войны [206]. Сталинский дружественный нейтралитет он купил за два дня до этого, предоставив России полную свободу действий в Восточной Европе «от Балтийского до Черного моря». Не сможет ли он купить и невмешательство Англии, пообещав британскому премьер–министру, что третий рейх в отличие от Германии Гогенцоллернов никогда не станет угрожать Британской империи? Гитлер не понимал, как не понимал и Сталин, дорого заплативший за это, что у Чемберлена наконец открылись глаза и что для него господство Германии в Европе и есть самая грозная опасность для Британской империи, как, впрочем, и для России. На протяжении веков, как писал сам Гитлер в «Майн кампф», основой британской внешней политики было стремление не допустить господства какой–либо нации на континенте.
В 17.30 Гитлер принимал французского посла. Ничего нового он сказать ему не мог, кроме того, что «польские провокации, направленные против рейха», терпеть дольше невозможно, что он не станет нападать на Францию, но если Франция вступит с ним в конфликт, то он будет воевать с ней до победы. При этом Гитлер встал, давая понять французскому послу, что аудиенция закончена. Но Кулондру было что сказать фюреру третьего рейха, и он настоял на том, чтобы ему позволили это сделать. Он дал Гитлеру честное слово старого солдата, что «в случае нападения на Польшу Франция будет на стороне Польши со всеми своими силами».
«Мне горько думать, — сказал Гитлер, — что придется воевать с вашей страной. Но это от меня не зависит. Передайте это месье Даладье».
Все это происходило в шесть вечера 25 августа в Берлине. Напряженность в столице нарастала весь день. После полудня приказом с Вильгельмштрассе были запрещены все телеграфные и телефонные сношения с внешним миром. Накануне вечером оставшиеся английские и французские корреспонденты, а также неофициальные лица поспешно выехали в сторону ближайшей границы. Днем 25 августа стало известно, что министерство иностранных дел Германии направило телеграммы в свои посольства и консульства в Польше, Англии и Франции с требованием, чтобы все немцы покинули эти страны в кратчайший срок. Записи в моем дневнике, относящиеся к 24–25 августа, передают лихорадочную обстановку в Берлине. Погода стояла теплая и солнечная. Все были до предела напряжены. По всему городу расставлялись зенитные орудия, над городом то и дело пролетали бомбардировщики в сторону Польши. «Это похоже на войну», — записал я в дневнике вечером 24–го. «Война неизбежна», — записал я на следующий день. Помню, что вечерами 24–го и 25–го немцы, которых мы встречали на Вильгельмштрассе, перешептывались о том, что фюрер дал приказ армии на рассвете вторгнуться в Польшу.
Как известно, приказом предписывалось напасть на Польшу в 4.30 утра в субботу, 26 августа [207]. До шести вечера 25–го никакие события — даже заверения английского и французского послов, что Англия и Франция выполнят свои обязательства перед Польшей, — не могли поколебать решимости Гитлера начать войну в намеченный срок. Но в шесть вечера или около того были получены новости из Лондона и Рима, которые заставили этого человека с железной волей заколебаться.
Из немецких документов и послевоенных показаний сотрудников с Вильгельмштрассе неясно, когда именно Гитлер получил известие из Лондона о том, что официально подписан договор между Англией и Польшей, который превратил одностороннюю гарантию Англии в договор о взаимопомощи [208]. В дневнике Гальдера имеются упоминания о том, что в полдень 25 августа на Вильгельмштрассе стали поговаривать, что этот договор будет подписан в течение дня. Начальник генерального штаба пишет, что в полдень у него раздался звонок. Звонили из ОКВ: спрашивали, на сколько можно максимально отложить намеченный час нападения. На это он ответил: до 15.00. Документы штаба военно–морских сил свидетельствуют, что «известие от дуче» и сообщение об англо–польском договоре поступили в полдень. Но это невозможно. Письмо Муссолини, как свидетельствует немецкая запись, прибыло только в 18.00. О подписании англо–польского пакта Гитлер не мог узнать раньше этого времени, поскольку само подписание состоялось только в 17.35, через пятнадцать минут после того, как посол Польши в Англии граф Эдвард Рачиньский получил по телефону разрешение от министерства иностранных дел в Варшаве скрепить документ своей подписью [209].
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: