Юрий Рубцов - Новая книга о штрафбатах

Убытию в штрафную часть должен был предшествовать (хотя боевые действия не всегда позволяли это сделать) своеобразный ритуал: военнослужащий ставился перед строем своего подразделения, после чего зачитывался приказ с разъяснением сути совершенного им противоправного деяния. Государственные награды изымались и на время пребывания их владельца в штрафной части передавались на хранение в отдел кадров фронта или армии. На руки штрафникам выдавалась красноармейская книжка специального образца. Правда, случалось и так, что перед убытием в штрафную часть военнослужащий получал лишь справку, на основе которой уже на новом месте ему выдавалась положенная по приказу красноармейская книжка.

Находясь в штрафной части, штрафники при необходимости приказом по части могли назначаться на должности младшего командного состава с присвоением званий ефрейтор, младший сержант и сержант.

Причины, по которым военнослужащие от рядового до полковника оказывались штрафниками, судя по архивным документам, были самыми различными.

Командир танкового взвода 204-го танкового полка 102-й отдельной танковой дивизии лейтенант П. Д. Матвиенко в районе Вязьмы в октябре 1941 г. попал в окружение. Будучи ранен в ногу, отстал от части. До момента прихода Красной Армии в сентябре 1943 г. скрывался, проживая в своей семье на Полтавщине.

Младший лейтенант Д. Ф. Трифонов из 717-го гаубичного артиллерийского полка при отходе из-под Киева в сентябре 1941 г. был схвачен гитлеровцами и помещен в лагерь для военнопленных. Когда администрация разрешила лицам украинской национальности покинуть лагерь, воспользовался этой возможностью и добрался до места жительства своей жены, где и жил до момента освобождения Полтавской области от вражеской оккупации.

Подполковник Л. С. Якунин, командир воинской части, дислоцированной в Саратове, вместе с подчиненными организовал в местном ресторане пьянку, в результате которой «учинил хулиганские действия».

Старший лейтенант И. А. Джокло, воюя в составе 156-й стрелковой дивизии, в августе 1942 г. попал в окружение, а затем в плен. После побега как гражданское лицо проживал на оккупированной территории на Кубани. Направленный немцами на работу в Германию, по дороге бежал и скрывался до прихода войск Красной Армии.

Офицер связи 52-й гвардейской танковой бригады лейтенант С. Т. Золотухин в июне 1944 г. утерял пакет с секретными документами.

Командир взвода пешей разведки 915-го стрелкового полка лейтенант НА. Булат трижды получал боевую задачу по захвату контрольного пленного. Но не выполнил ее, то «умышленно сбившись с пути», то допустив «преждевременное метание гранат, чем обнаружил разведгруппу».

Начальник заготовительной группы 65-й мотострелковой бригады гвардии капитан П. В. Денисов, в апреле 1944 г. командированный для заготовки зерна и картофеля, пьянствовал, разбазарил вверенное имущество. Почти пятьдесят суток не являлся к месту службы.

Заместитель командира стрелкового батальона из состава 71-й стрелковой дивизии старший лейтенант М. Д. Павлюченко при выходе части из окружения весной 1944 г. от управления батальоном самоустранился. К своим выходил самостоятельно во главе группы красноармейцев, чем, по мнению командования, «грубо нарушил приказ № 227 и дискредитировал звание офицера Красной Армии».

Прихотливые жизненные дороги всех этих офицеров, воевавших в разное время и на разных фронтах, сошлись в одной точке — штрафном батальоне 1-го Украинского фронта. [44] ЦАМОРФ.ф. 1257, оп. 115 516, д.4, л. 456,4б4,478; д. 8 г, л. 21; д. 11, л. 32; д. 12, л. 211,220, 237

О «путях неисповедимых» в штрафные части говорят и воспоминания самих фронтовиков.

П. С. Амосов:

В штрафной батальон я был направлен по приказу командующего 2-м Украинским фронтом И. С. Конева, так, что даже командир нашей части об этом не сразу узнал. Приказ гласил: «За халатность…»

В части — а действовали мы тогда на криворожском направлении — я сдал комсомольский билет, другие документы. Новое удостоверение личности просто отпечатали на машинке.

Штаб 15-го ОШБ находился в Жиганке. Мне предстояло пройти через рудник Шварца, Зеленые и Желтые Воды. Пошел по азимуту. Настроение было тяжелым. Но, оказалось, ничего, жить можно, и там люди как люди — и пошутят, и погрустят. Был я там самым молодым.

Я долго искал причину, почему попал в штрафной батальон. Окончательно решил тогда, когда прочитал в «Красной Звезде» 5 марта 1983 г. статью «До последнего патрона», где говорится о гибели начальника политотдела нашей 37-й армии полковника Емельянова. Дело в том, что немец перешел в контрнаступление, наши части отошли. В этот момент в районе Недайвода я ставил минное поле в стороне от дороги. Ставил немецкие противотанковые мины с взрывателями натяжного действия (других не было). Получив неточные данные о расположении противника, полковник Емельянов на «виллисе» проскочил мимо нас к немцам. Чтобы предупредить его, мой солдат дал очередь и задел проводок натяжения. Мина сработала… [45] В соответствии с приказом наркома обороны СССР № 00 208 от 23 сентября 1942 г. виновные в подрывах войск на своих минах предавались суду военного трибунала. — Русский архив. Великая Отечественная. Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г. — 1942 г. Т. 13 (2–2). С. 309.

А. В. Пыльцын:

Один из штрафников, майор Авдеев сам был в недалеком прошлом командиром отдельной штрафной роты (армейской). Она состояла не из провинившихся офицеров, как роты в нашем ШБ, а из рядовых и сержантов, покинувших поле боя или отступивших без приказа, просто дезертиров или мародеров, а также бывших заключенных-лагерников, которым была предоставлена возможность искупить свою вину на фронте.

Авдеев рассказал, как его самого угораздило в штрафбат. Рота наступала в тяжелых условиях. В течение трех дней ожесточенных боев за крупный населенный пункт из более чем пятисот бойцов потеряли больше половины. А старшина и писарь роты, получая продовольствие после того, как оставшуюся часть роты вывели из боя, «забыли» сообщить о потерях и получили продовольствие на весь списочный состав роты. Образовался хороший запас и американской свиной тушенки, и кое-чего другого, и, главное, солидное количество спиртного. Ну, не сдавать же обратно все это добро! И решил ротный, коль уж так случилось, устроить поминки по погибшим. Да заодно обмыть награды, которых были удостоены и сам командир роты, получивший третий орден Красного Знамени, и оставшиеся в живых штатные офицеры. Пригласил армейское начальство, с которым имел хорошие контакты, в том числе и из разведотдела штаба армии, даже некоторых офицеров армейского трибунала и прокуратуры.