Владимир Губарев - Тайны Гагарина. Мифы и правда о Первом полете

…К сожалению, границы секретности не позволяли говорить тогда о многом, и в первую очередь о людях, которые прокладывали пути в космос. Но поразительно, что Келдыш достаточно уверенно предсказывал будущее космонавтики, в том числе и полеты на Луну, и создание орбитальных станций, и появление мощных научно-исследовательских центров в космосе, в том числе и международных космических станций. Но в такой прозорливости ученого нет ничего сверхъестественного – просто гении умеют не только видеть будущее, но и приближать его.

Особое внимание президент Академии наук СССР уделял международному сотрудничеству. В науке вообще и в космонавтике в частности.

…1975 год. У Мстислава Всеволодовича Келдыша всемирная слава и признание. Многие почитают за честь пожать ему руку. «Теоретик Космонавтики» – теперь уже его называют так открыто, а потому он всегда в центре внимания. Тем более что идет знаменитый советско-американский полет «Союза» и «Аполлона».

После старта двух кораблей посол США в Москве дает большой прием. Съезжается элита Москвы, ученые, конструкторы, космонавты и астронавты, деятели искусства, журналисты…

Веселье в разгаре. Танцы… Вдруг в зале появляется большая группа ученых и конструкторов. Первым идет Келдыш… Мы – Борис Егоров, его жена Наташа и я – от неожиданности прерываем беседу и с удивлением смотрим на Мстислава Всеволодовича. Он слегка «навеселе», а потому улыбчив, весел – в общем, совсем иной, чем обычно… Знаю, что у него плохо с сосудами, но тем не менее Мстислав Всеволодович ведет себя так, будто ему только что исполнилось тридцать… Подходит к нам, здоровается и приглашает Наташу на танец. Почему-то подмигивает мне и просит: «Заговорите, пожалуйста, Бориса Борисовича, а я попытаюсь увлечь его жену…» И он закружился с Наташей в вальсе – молодой, соблазнительной, импозантной… Это была самая красивая пара, и все ею залюбовались…

Когда вспоминают программу «Союз» – «Аполлон», я почему-то сразу же вижу эту сцену: зал приемов, музыка и летящая по паркету красивая пара – седой «Теоретик Космонавтики» и полуобнаженная актриса…

…Крохотный зал Центра дальней космической связи под Евпаторией. Большая комната, перегороженная пополам диваном. С той стороны пульты управления, за которыми сидят операторы, тощая фигура Георгия Николаевича Бабакина – Главного конструктора, мечущаяся между пультами, и академик Келдыш, отдыхающий на диване. С этой стороны – вся остальная публика: члены Госкомиссии, журналисты.

Для Келдыша это была бессонная ночь, он вылетел из Москвы уже за полночь, а на рассвете (Венера – Утренняя звезда!) уже был в Центре дальней космической связи. Мне показалось, что Мстислав Всеволодович заснул…

Оператор сообщает данные о ходе полета аппарата в атмосфере Венеры – температура, давление, высота над поверхностью…

Бабакин мечется вдоль пультов…

Келдыш сидит с закрытыми глазами…

Напряжение страшное: все-таки впервые автоматический зонд пытается осуществить посадку на поверхность чужой планеты…

Наконец приходит последнее сообщение, связь прерывается…

«Сели!» – радостно кричит Бабакин.

Зал взрывается аплодисментами…

Келдыш открывает глаза, говорит:

– Не будем торопиться. Мне кажется, до поверхности еще далеко – там совсем иные условия, чем мы представляем…

Но ликует не только этот зал, но и Москва, где принимали данные о полете «Венеры», и голос Келдыша не услышан. Ему так и не удалось доказать «наверху», что торопиться не следует – официальное Сообщение ТАСС объявило «об очередной победе в космосе – посадке на планету Венера…».

Через пару недель в кабинете Главного конструктора Г.Н. Бабакина шло совещание по итогам полета автоматической станции. Было уже ясно, что реальное принято за желаемое, а аппарат раздавлен во время спуска – давления на Венере совсем иные, чем представляли астрономы… Бабакин снял трубку «кремлевки» и набрал номер Келдыша. Он доложил о выводах их комиссии. В ответ услышал: «Я ни секунду в этом не сомневался… Порадовались немного, а теперь пора за работу – я верю, что вы посадите аппарат на поверхность!»

И это вскоре случилось…

У меня в кабинете висит фотография межпланетной станции «Венера» с автографами Келдыша и Бабакина. Помню, они расписывались на ней с удовольствием…

Эти две истории не связаны между собой, да и случились они в разные годы.

Однако для меня у них есть общий стержень – это позиция президента Академии наук.

В обоих случаях М.В. Келдыш доказал не только свою принципиальность, но и мужество.

1964 год. Хрущев еще у власти, но мы в «Комсомолке», а следом и «Литературка» опубликовали несколько статей, рассказывающих об успехах экспериментальной генетики.

Борьба с Т.Д. Лысенко предстоит жесткая, и единственная опора в ней – Келдыш в Академии наук… Вообще-то противников у Лысенко много, но они в основном среди физиков, до которых Трофим Денисович не смог добраться даже во времена Сталина – их «спасла» атомная бомба, которую они сделали. Теперь же на стороне Лысенко сам Хрущев… Дочь Рада попыталась убедить отца, что положение в биологии ненормальное, но он слушать ничего не хотел – очень уж нравился ему «народный академик». И Лысенко этим пользовался… Надо было нанести неожиданный удар, и ваш покорный слуга (опять-таки по молодости!) подготовил реплику о том, что в журнале «Агробиология» постоянно хвалится лишь один Лысенко, и это тем более странно, так как он является главным редактором. Заметка, казалось бы, простенькая, небольшая, но она вызвала настоящий «бум» и в ЦК партии, и в Академии наук, и среди генетиков.

Это была настоящая сенсация! И вдохновленный разрастающимся скандалом, я тут же встретился с опальным Николаем Петровичем Дубининым и написал большой очерк о нем, о его борьбе с Лысенко и президентом, о сессии ВАСХНИЛ 1948 года.

Главный редактор «Комсомолки» попросил меня показать очерк президенту Академии, мол, давайте немного подстрахуемся.

Келдыш очерк прочитал, но советовал не печатать. «Мы сами разберемся в Академии, – сказал он, – тут помощь журналистов не нужна…» И подарил мне книгу «Стенографический отчет о сессии ВАСХНИЛ 1948 года».

Через два дня очерк о Дубинине был напечатан в газете… Келдыш при встрече заметил: «Хорошо, что у вас есть собственное мнение. Так и поступайте в будущем!»

Много ли найдется людей, способных так оценить происшедшее?!

Конечно же, сражение за нормализацию положения в отечественной биологии М.В. Келдыш выиграл. Он был последователен, настойчив и непримирим. При всей своей внешней мягкости, казалось бы, уступчивости, он всегда добивался своего, шел упорно вперед, если понимал, что это нужно науке, а следовательно, и стране.