Владимир Губарев - Неизвестный Янгель. Создатель «Сатаны»

– А денег нет?

– Нет, но опять под «честное слово» готовим пуск, который должен произойти через три месяца. Ведь ракета становится ракетой, когда она летает… Мы это понимаем, и если пуск прошел хорошо, работа выполнена на совесть, то рано или поздно ее все-таки следует оплачивать, не так ли?

– У вас есть заветная мечта?

– Пока способен думать только о насущном. Надо запустить «Зенит» по программе «Морской старт» и те самые 36 американских спутников. Но это не мечта, а реальная работа.

– Я надеюсь, что вы выживите, и о чем мы с вами говорили бы в 2005 году, к примеру?

– То, что выживем, я не сомневаюсь!.. Ну а в 2005 году мы обсуждали бы эффективность эксплуатации международной космической станции «Альфа», о работе на ней модуля Украины. Поговорили бы о проекте высадки на Луну…

– Хотите слетать на Луну? Использовать тот посадочный модуль, что был создан у вас в шестидесятых?

– Из-за секретности мы все поломали… И к своему стыду не нашли этот модуль, чтобы поставить в Космический центр, который создали на заводе. Было распоряжение – все уничтожить, и, к сожалению, оно было четко выполнено. И теперь в музее нет реального образца, пришлось сделать модель – все-таки приятно сознавать, что мы были причастны к тому грандиозному проекту полета на Луну, который задумал Сергей Павлович Королев, но который осуществить не удалось.

– А не кажется ли вам, что «Южмашу» придется вновь создавать боевые комплексы?

– Это трудный вопрос. Время поставит все на свои места. Я знаю, что сегодня Китай занимается боевыми ракетами, Индия тоже… Я не говорю уже о России, Англии, Франции, Америке. Почему же Украине, где есть КБ «Южное» и такой завод, как «Южмаш» не делать то же самое?! Почему в целях обороны в нашем неспокойном мире не иметь хорошее высокоточное оперативно-тактическое ракетное оружие?!

– Но пока вы принимаете участие в уничтожении ракет. Кстати, это новая задача для завода?

– Нет. Еще на стадии проектирования ракет создается и технология ее утилизации. Да, необходимая документация для наших ракет есть. Но ситуация сложилась таким образом, что нам приходится иметь дело с ракетами другого КБ и другого изготовителя.

– Почему же к ним не обратились?

– А в России еще 150 ракет лежит, их никак уничтожить не могут! Мы дали все технологии, оборудовали базы для утилизации, но денег и в России не хватает, вот и появились «ракетные свалки».

– Но считается, что ракета сама по себе «ноль», если нет ядерной боеголовки?

– Почему именно ядерной? Реактор в Чернобыле взорвался и натворил бед больше, чем ядерная бомба.

– Вы имеете в виду сверхточное оружие. Но ведь это очень дорого!

– Правильно. Но мы не будем делать тысячи ракет, а сделаем десять!

– Это аргумент, но все же очень дорого…

– Все относительно. Нельзя сравнивать стоимость ракетной дивизии и авианосца. Строилось и то и другое, потому что у каждого своя оперативно-тактическая задача…

– Россия отказывается от сверхточного оружия, так как не способна соревноваться в этой области с Америкой.

– И правильно делает, потому что у России мощный ракетный арсенал. Его достаточно для обороны. А потихоньку в Арзамасе-16 или в каком-нибудь Челябинске с номером делал бы новое оружие, не торопясь и не афишируя его. Точно так же, как это было в прошлом…

– Ваше представление о конверсии для такого предприятия, как «Южмаш»?

– Мы делаем детские велосипеды, СВЧ-печки, кухонные комбайны, троллейбусы… Но все это гибель для такого предприятия! Это все нужно, но ведь приходится организовывать новое производство. В том же Павлограде мы построили корпус, освоили технологию по производству 350 тысяч бытовых комбайнов в год. По сути дела, построен новый завод, и к конверсии «Южмаша» не имеют отношения… Тот же «Морской старт». Эта платформа должна быть приписана к какому порту, и будет это в Лонг-Бич. Почему? А очень просто: там военно-морская база, и в 98-м году она будет ликвидирована. Известно это было еще в 95-м, тогда решался вопрос о порте приписки. И о судьбе тех моряков, которые будут уволены из военно-морского флота – теперь они будут работать на нашей базе… А мы хотели всего за год ликвидировать и перестроить всю оборонную промышленность! С одной из немецких фирм мы ведем переговоры о том, чтобы вместе осваивать производство зернового комбайна. Это небольшой городок на юге Германии, и там находится военно-воздушная база Англии. Около сотни англичан и тысяча немецких служащих. И правительство Германии думает о том, как выкупить эту землю у англичан, и переговоры идут уже больше года! А мы раз-два под звуки оркестра уже ушли из Германии, и еще платили деньги за проезд наших эшелонов… И так же мы с конверсией суетимся, хватаемся то за одно, то за другое… А ее надо было не только продумать, но и тщательно подготовить. Для «Южмаша» надо было найти серьезную продукцию, достойную такого предприятия… И дело это прежде всего государственное, то есть правительства. «Южмаш» всегда пользовался особым вниманием «на самом верху».

– В истории «Южмаша» много славных имен, но кто для вас самый-самый?

– Александр Максимович Макаров. Это бесспорно! И не только для меня, но и для всех заводчан. Он – слава и гордость «Южмаша»…

Пожалуй, лишь несколько человек в ХХ веке в полной мере познали глубину его величия и его трагедийность. Безжалостная машина тирана прокатилась по людским судьбам, миллионы не выдержали – погибли, и лишь одиночки как стоики прошли через ужасы Бытия, чтобы возвысится над мраком и осветить тропу в будущее.

Это были Королев и Ландау, Туполев и Глушко… И еще несколько человек можно назвать рядом с ними. И одним из первых я произношу имя Александра Максимовича Макарова. Да, оно не звенело по телевидению и в радиопередачах, его не встретишь на страницах газет и журналов, на его судьбу не ссылались специалисты по новейшей истории, а причина тому в особой секретности, что окружала всегда Макарова. Его биографию изучали в ЦРУ и других разведках Запада, его плохонький любительский снимок два десятилетия был единственным в столь авторитетных разведывательных учреждениях, и когда он приехал в Париж на авиасалон, поначалу его не узнали… А потом – день и ночь его преследовали журналисты и фотографы, все еще не веря, что перед ними «тот самый Макаров».

Ну а на «Южмаше» его всегда звали «дедом Макаровым». Так уж случилось, и в первые годы создания КБ и завода он был постарше остальных – за плечами уже прожиты жестокие и славные годы, да и потом – он дольше всех «держался» в директорах – только в 80 лет ушел на пенсию, причем по собственной воле, а не по приказу свыше. «Что-то соображать стал хуже, – чуть кокетничая говорит Александр Максимович, – путь, думаю, поруководят те, кто соображает по-современному…»