Сергей Нечаев - Три д'Артаньяна

После этого отец Жозеф добился влияния при дворе и постепенно стал первым сотрудником кардинала, политику которого он проводил в наиболее важных и ответственных миссиях.

О дипломатической деятельности отца Жозефа известно очень мало, и это неудивительно, ведь тайные переговоры не протоколировались, и мы знаем в лучшем случае только их результаты. Первой важной миссией, которую он провел по поручению де Ришелье вскоре после того, как тот пригласил его на свою службу, были переговоры в Риме в 1624 году. Не вдаваясь в детали сложной политической игры, которая там велась, отметим, что кардинал добивался контроля над альпийскими перевалами и, соответственно, над теми северо-итальянскими землями, где они пролегали. Переговоры завершились для Франции в целом успешно, и это произошло во многом благодаря искусству отца Жозефа.

В своих «Мемуарах» де Ришелье выражает полное удовлетворение итогами переговоров, хотя и не упоминает имени отца Жозефа. Но именно его он в 1630 году отправил на переговоры в Регенсбург. Туда, кстати сказать, был направлен официальный посол Франции, но именно отцу Жозефу, состоявшему при нем, кардинал дал все необходимые инструкции и наставления. Собирая сейм, император Священной Римской империи Фердинанд II, в частности, очень хотел добиться от курфюрстов (князей-выборщиков или электоров) избрания своего сына Римским королем, после чего тот становился законным наследником императорского престола. И несомненно, что одним из наставлений, данных де Ришелье своему агенту-капуцину, было всеми силами помешать этому избранию.

Деятельность отца Жозефа принесла богатые плоды. Поручение кардинала было успешно выполнено. Избрание не состоялось, ибо шесть курфюрстов из семи высказались против. Император по этому поводу якобы сказал, что «нищий капуцин со своими четками его разоружил» и что «в свой тощий капюшон он сумел запихнуть шесть курфюршьих шляп».

При всей своей преданности кардиналу отец Жозеф во внешней политике мог иметь свою точку зрения, которую он прямо высказывал своему господину.

По своим убеждениям он был более ревностным католиком и противником протестантизма, нежели сам кардинал, и потому сильнее склонялся к союзу с Испанией и папством. Это особенно явно проявилось, когда вступивший в Тридцатилетнюю войну в 1630 году шведский король Густав-Адольф предложил кардиналу де Ришелье захватить расположенные на западных рубежах Франции испанские владения Франш-Конте, Артуа и другие в обмен на его согласие, что Швеция захватит епископства Трирское, Майнцское и Кёльнское в Германии. Предложение было очень соблазнительное, и кардинал был склонен его принять, но передача Швеции епископств означала бы проведение там реформации, и именно против этого категорически выступил отец Жозеф. По этому поводу они якобы даже разругались с кардиналом, и капуцин позволил себе обозвать любимого господина «мокрой курицей». Это выглядит удивительно, но «великий и ужасный Ришелье», поразмыслив ночью, утром склонился к мнению своего «серого кардинала» и отказался от предложения Густава-Адольфа.

Но когда позднее война с Испанией все же разразилась, отец Жозеф проникся патриотическими чувствами, желая победы французскому оружию, забывая при этом о христианских чувствах любви и милосердия. Однажды, когда он в качестве неофициального эмиссара кардинала находился в районе боевых действий и служил мессу, к нему подошел капитан, командовавший одним из отрядов, и спросил о дальнейших распоряжениях. В ответ отец Жозеф, не прерывая службы, спокойно сказал: — Убивайте всех.

Такую же непримиримость он проявлял и к внутренним врагам, а также к политическим противникам своего господина. Как замечают некоторые исследователи, он был, наверное, единственным во Франции человеком, который испытывал к кардиналу де Ришелье чувство любви. И кардинал платил ему тем же.

Надев серую сутану монаха-капуцина, отец Жозеф формально не занимал никаких постов, но ему и не нужна была власть явная. Не нужна ему была и явная слава — он тихо наслаждался тем, что делал, а делал он следующее: он руководил всеми тайными службами кардинала де Ришелье. При этом его родной брат действительно занимал пост коменданта Бастилии, один взгляд на которую приводил в французов ужас.

В качестве начальника канцелярии де Ришелье отец Жозеф, вместе с четырьмя своими помощниками, исполнял тайные поручения кардинала и в неразборчивости применяемых политических средств превосходил своего начальника. Одним из членов «штаба» отца Жозефа, например, был Антуан Россиньоль, которого считают основателем современной криптографии. Этот удивительный человек придерживался следующей доктрины: надежность военного шифра должна быть такой, чтобы обеспечить секретность донесения в течение срока, необходимого для выполнения приказа, а вот надежность дипломатического шифра должна обеспечивать секретность в течение нескольких десятков лет. Суть шифра Россиньоля заключалась в том, что открытый текст разбивался на отрезки, а внутри каждого отрезка буквы переставлялись в соответствии с фиксированной системой перестановки.

По утрам кардиналу регулярно приносили перехваченную корреспонденцию, докладывали о происшествиях при дворе, о разговорах заключенных, подслушанных тюремщиками. Буквально каждый день кардинал обсуждал с отцом Жозефом полученную шпионскую информацию, вместе они составляли указания своим разведчикам. Организация, созданная отцом Жозефом, помогала кардиналу узнавать о готовившихся заговорах, в частности помогла в раскрытии так называемого заговора графа де Шале.

Де Куртиль в своих «Мемуарах графа де Рошфора» упоминает отца Жозефа несколько раз. В частности, в связи с раскрытием заговора де Шале он от имени своего героя, посланного со шпионской миссией в Брюссель, пишет:

«Я должен был поселиться у капуцинов на улице Сент-Оноре, как будто я прибыл туда из какого-то провинциального монастыря. Настоятель, который был человеком отца Жозефа, фаворита кардинала, принял меня, как положено, и после того, как я получил инструкции от самого отца Жозефа, я отправился в Брюссель, куда я должен был прибыть пешком. Это было необходимо, чтобы быть похожим на молодого монаха, верного своему предназначению».

Следует подчеркнуть, что конечные цели отца Жозефа носили более идейный характер, чем у его начальника. По свидетельствам историков, их взгляды на политическую жизнь Франции были различны: «серый кардинал», в отличие от своего патрона (прагматика в алой мантии), питал симпатию к ультракатолической партии, порой глядя сквозь пальцы на ее интриги. Но все это — лишь до того момента, когда появлялась реальная угроза для кардинала.