Дмитрий Волкогонов - Ленин: политический портрет. Кн. 2.

Сталин часто и сам, не прибегая к личному разговору после заседания или по телефону, слал записки вождю по различным поводам:

"т. Ленин!

Когда можно будет поговорить с Вами о моей работе в центре (мне нужно минут 20)?

Сталин".

По столь пустяковому поводу завязывается целая переписка. Ленин отвечает:

"1) Либо сегодня (едва ли: уже устал)

2) Завтра, если будет заседание, или приезжайте?

3) в субботу?"

Сталин демонстрирует полную лояльность и сговорчивость: "Мне все равно когда; считайтесь со своими удобствами и только со своими (я могу приехать, если скажете и когда скажете)".

Ленин ценит подобное рвение Сталина и полагается на него все больше. В марте 1922 года Сталин доложил Ленину запиской о том, что после ревизии финансов НКИД (проводила ее Розмирович) обнаружены крупные упущения и возможно привлечение к суду Карахана и Горбунова. "Вашемнение?" — вопрошает Сталин. Ответ последовал быстро:

"Тов. Сталин! Раз Вы убеждены и есть формальное постановление следователя, надо привлечь. Нельзя спускать.

10. III. Ленин".

Вообще, порой складывается впечатление, что управление государственными делами с помощью записок — любимый метод Ленина. Он эти записки пишет множеству людей по любым поводам: глубоким и пустяковым, срочным и далеко не срочным.

Многие из этих записок характеризуют Ленина как родоначальника будущих всесильных партократов, отождествлявших себя с абсолютной властью, считавших собственные потребности государственными. Например, он считает удобным писать секретарю ВЦИК А.С.Енукидзе о том, чтобы тот распорядился "насчет ускорения дров А.И.Елизаровой" (старшей сестре Ленина. — Д.В. "С ней живет мой брат (Д.И.Ульянов), у которого теперь приращение семейства…"

Ленин полагал, что не только секретарь ВЦИК может заниматься дровами для его сестры, но и что Сталин может распорядиться поиском теплого местечка кому-либо из его старых знакомых.

Так, например, в апреле 1922 года Ленин получает из Германии письмо от Г.Л.Шкловского, старого большевика, исполнявшего в годы войны за границей роль своеобразного доверенного лица Ленина по многим вопросам: он занимался пересылкой ленинских документов, публикациями вождя, не раз предоставлял свою квартиру лидеру большевиков для деловых встреч, а главное, занимался денежными делами Ленина и партии. На протяжении длительного времени, пока шла тяжба с так называемыми "держательными деньгами" (средства, завещанные фабрикантом Н.П.Шмитом партии), Шкловский исполнял ленинские поручения по "руководству" адвокатами на суде, занимался подготовкой аргументации, беседами, встречами с нужными людьми и т. д. Имеется много писем и записок Ленина Шкловскому по этому поводу. Даже когда Ленин собрался в Россию, он несколько раз напоминал письмами Шкловскому о том, чтобы тот озаботился переводом из бернской полиции в Цюрих 100 франков, которые Лениным вносились как залог при получении вида на жительство.

Шкловский по заданию Ленина возглавляет комиссию по пропагандистской работе с русскими военнопленными: "Вернуться в Россию они должны сторонниками большевиков!", устраивает по поручению Ленина на лечение в санатории депутата IV Думы большевика Ф.И.Самойлова, возлагает венок на могилу А.Бебеля, выполняет многие другие ленинские поручения. Это был нужный Ленину человек. Шкловский просит хорошего "места". Ленин поручает Сталину разобраться: "Шкловский старый партиец… нервничает; является у него опасение, что его "удаляют" и т. п. (У него семья, дети; нелегко приспособиться в холодной и голодной России…)". Ленин поручает Сталину выяснить, "чего бы он хотел…", заканчивает письмо назидательно: "нельзя "швыряться" людьми, надо повнимательнее отнестись.

С к. пр. Ленин".

Сталин пишет Шкловскому: "Вашеписьмо на имя т. Ленина передано мне с просьбой запросить Вас письменно, где и на какую работу хотели бы вы устроиться. Можете не сомневаться, что партия не откажет в удовлетворении Ваших желаний…"

"Желания" у Шкловского оказались весьма прагматичными и конкретными. Он хотел бы, чтобы семья осталась за границей и получала его нынешнее жалованье, а сам он готов в Россию на "чисто партийную работу" или в "главпрофобр", "наркомзем, Коминтерн или наркоминдел". Но наиболее "счастливым исходом для себя", писал о своих "желаниях" Шкловский, он бы видел "поездку полпредом в Швейцарию".

Сталин информирует Ленина, что Шкловский "просит устроить его в Швейцарии… У нас нет в Швейцарии торгового представительства, есть только Красный Крест, но я не знаю, захочет ли Шкловский (или удобно ли ему, как немедику) служить в Кресте. Это нужно выяснить…"

Я столь много внимания уделил Шкловскому затем, чтобы показать, что большевистская протекция ничем не хуже и не лучше любой другой. Со временем это станет нормой в высшем партийном аппарате. Ленин частенько писал "записочки" с просьбами оказать "содействие", "помощь", "поддержку" людям, которые когда-либо делали ему одолжение. В последующем практика назначения людей на ответственные посты (впрочем, таково положение и сейчас) в государстве и партии решающим образом зависела от желания и воли партийного руководителя. Сталин, подыскивая в голодное время по указанию Ленина теплое местечко в Швейцарии человеку, бывшему нужным в свое время Лени ну, видел в этом "иерархическую справедливость". Воля вождя — превыше всего. Когда он унаследует после Ленина место "первого люда" в государстве и партии, то свою волю превратит в символ большевистской "законности" и "справедливости".

Ленин всей своей деятельностью научил Сталина беспощадности, непримиримости, хитрости, целеустремленности, умению "работать с кадрами". Сталин оказался очень способным учеником. Он раньше других понял, что Ленин обречен, раньше других осознал, что мертвый, но канонизированный вождь будет ему более нужен, чем живой, но беспомощный. Еще в 1920 году, в годовщину пятидесятилетия Ленина, Сталин писал, что с наступлением революционной эпохи, когда от вождей требуются революционно-практические лозунги, теоретики сходят со сцены, уступая место новым людям" 66 . Сталин далее привел примеры "сошедших" — Плеханова, Каутского, еще не зная, что совсем скоро в числе "новых людей", новых вождей окажется имен но он, неприметный большевик Джугашвили. Ибо Сталин еще при Ленине писал, что "удержаться на посту вождя пролетарской революции и пролетарской партии" могут лишь люди, сочетающие "в себе теоретическую мощь с практически-организационным опытом…".

Общение с Лениным наполняло "чудесного грузина" ленинской уверенностью, безапелляционностью, решительностью, грубой непримиримостью. Разве Сталин мог забыть, как однажды в феврале 1922 года Ленин прислал ему и Каменеву записку по поводу бюджета партии, полную грязных выражений. Предлагая тщательнее подбирать финансовых специалистов, Ленин пишет, что "всегда успеем взять говно в эксперты: сначала попытаем выделить нечто путное". Вождь требует "подтягивать шваль и сволочь, не желающих представлять отчеты… Приучите этих говняков серьезно отвечать и давать полные точные цифры…" и дальше в этом же духе.