Олег Козинкин - Кто проспал начало войны?

22 июня 1941 г .

Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения:

1. В течение 22–23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

( ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 71. Л. 69. Машинопись. Имеются пометы: «Поступила 22 июня 1941 г. в 0145», «Отправлена 22 июня 1941 г. в 02.25–02.35» Подлинник, автограф.)

Однако на опубликованном в 1989 году в «Военноисторическом журнале», № 5, «Приказе Народного Комиссара обороны СССР № 1» указано другое время поступления в Минск: этот приказ «Поступил в штаб Западного Особого военного округа 22 июня 1941 г. в 00:45».

По Жукову выходит, что отправлять в округа данную Директиву в Генштабе начали около полуночи и закончили передачу в 0.30. В Киевский ОВО, согласно мемуарам Баграмяна, она вроде бы действительно стала поступать в 0.25–0.30. Но и в КОВО, и в других округах только к 2.30 сочинили свои приказы по войскам.

Возникает предположение-объяснение, что в округах потому так долго составляли свои директивы, что требовалось время, чтобы собрать командование в штабах, довести до них московскую директиву, и только после этого принимать решение на сочинение своего приказа по округу. Это было бы логично, если бы в округах не ждали именно эту Директиву.

Еще раз посмотрим, что пишет об этом Баграмян: «…В О часов 25 минут 22 июня окружной узел связи в Тарнополе начал прием телеграммы из Москвы. Она адресовалась командующим войсками всех западных округов. Нарком и начальник Генерального штаба предупреждали, что «в течение 22–23-06.41 г. возможно внезапное нападение немцев»… Только в половине третьего ночи закончился прием этой очень важной, но, к сожалению, весьма пространной директивы…». Т. е. «телеграмма из Москвы», «Директива № 1», поступала в штаб Киевского округа, но не в Киев, а в полевой КП, где в этот момент и должно было находиться все командование округом. Баграмян пишет, что ранее, еще 19 июня, «…из Москвы поступила телеграмма Г.К. Жукова о там, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к

22 июня перебросить его в Тарнополь. Предписывалось сохранить это «в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа»…».

Т. е. времени на сбор командования, чтобы ознакомить всех с пришедшей директивой, не требовалось, в КОВО все были на месте. В Прибалтике все также были на месте — Кузнецов точно был на фронтовом управлении и сразу выдал в войска «приказ Наркомата». Правда, в Минске командования действительно не было в штабах вечером 21 июня, но и они прибыли в штаб округа после звонка Тимошенко Павлову, вскоре после полуночи. Павлов на допросе заявил, что Тимошенко позвонил ему в 1.00 ночи уже в штаб округа, и он и его офицеры к этому времени уже были на месте, в штабе округа.

Стоит, однако, заметить, что согласно отметке на Директиве «по Яковлеву», в Минск, где штаб округа ни в какое «фронтовое управление» выезжать и не собирался, «Директиву № 1» («приказ Наркомата обороны») отправили не одновременно с отправкой в КОВО, в 0.25–0.30, а спустя 1 час 20 минут. В Минск она «…поступила

22 июня 1941 г. в 01.45-*- Выходит, что слова Жукова о том, что передачу директивы во все округа закончили одновременно, в 0.30, вранье, а пометка на «черновике Директивы № 1» не соответствует реальности? В таком случае возможно, что «черновик» — фальшивка?

Не совсем так.

В Минске директиву получили, скорее всего, не в 1.45, а все же в 0А5- Расшифровали и составили свою директиву, как и в КОВО, к 2.30, после чего начали отправлять приказы в армии ЗапОВО. И в Киеве, в Минске, т. е. в двух ключевых западных округах, армии получали директиву-команду на поднятие по тревоге корпусов и дивизий только после 2 часов 30 минут ночи, всего за час до нападения! Но и в ПрибОВО приказ по армиям выдали только около 2.30 ночи… Выходит, что и в КОВО, и в ЗапОВО, и в ПрибОВО одинаковое время, почти по 2 часа, «тянули» с расшифровкой и передачей в армии окружных директив?! (В ПрибОВО «Директива № 1» пришла также «около 1 часа ночи», и об этом будет сказано в воспоминаниях генерала Хлебникова далее.)

По различным свидетельствам, командование всех округов еще около часа ночи действительно обзванивало некоторые армии и предупреждало о приходе в округ важной шифровки из Москвы. При этом сами приказы в штабах округов составили только к 2.30 и передавали в армии так, что многие вообще ничего не получили. Тем не менее, чтобы катастрофа состоялась наверняка, большую роль должен был сыграть (и сыграл) срыв выполнения приказов о приведении войск в боевую готовность еще перед 22 июня. Особенно в Белоруссии. Кроме того, некий саботаж в передаче «Директивы № 1» устроили еще в Москве. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы окончательно сорвать мероприятия последней недели перед 22 июня по приведению в боевую готовность войск западных округов.

Но, возможно, тому же Павлову и ему подобным не стоит ставить в вину «саботаж» с сочинением и передачей «Директивы № 1» во вверенные им войска? Павлов получил свою директиву из Москвы в 0.45 (в это время округа обзванивал оперативный дежурный ГШ), текст был получен и расшифрован еще минут через 30–40, т. е. примерно в 1.20–1.30, а приказ «родился» еще через час. Вроде бы не так долго. А по словам очевидцев, Павлов еще и обзванивал командующих, что-то, значит, делал… Правда, многие командиры в округах так и не получили этот приказ (генерал Голованов, служивший в эти дни в ЗапОВО, примерно об этом и пишет в своих воспоминаниях), а некоторые армии получили на руки «приказ наркома» только… к середине дня 22 июня. Но, например, в КОВО приказ по войскам не могли передать вовремя еще и потому, что Кирпонос и Пуркаев оставили оперативный отдел в Киеве, определив ему время прибытия в Тарнополь — утром 22 июня.

Некоторые «адвокаты» генералов считают, что никакой умышленной задержки в отправке «Директивы № 1» не было. Ни в округах, ни в Генштабе. Мол, с учетом «перекуров» вполне нормально передавали, в меру быстро — пока Ватутин доехал до Генштаба, пока вызвал к себе офицера шифровального отдела, пока тот пришел, пока отнес в отдел, пока зашифровали и отправили… А может еще, и шифровальный отдел находился не в здании ГШ, а где-то «по соседству». В КОВО приказ отправили, как и пишет Жуков, в 00.30. А в ЗапОВО — только в 1.45 (если доверять варианту «от Яковлева»), потому что отправляли по списку: в ЛВО (Ленинград), в Прибалтику (Ригу), в Белоруссию (Минск), на Украину (Киев) и в ОдВО (Одессу). Или в обратном порядке Белоруссия стоит в «списке» как раз посередине. Но тогда получается, что всего один аппарат связи стоял в Генеральном штабе, а не на каждый округ свой, и в последний по списку город (Одессу или Ленинград) срочную директиву отправили вообще только утром?! А когда же отправляли «первую Директиву» и в какой округ, в Одессу или Ленинград? Но если в КОВО ее отправили в 0.30, а в Минск только в 1:45, то разрыв получается 1 час 15 минут. Так долго отправляли текст в Киев или и здесь устроили перекур?..