Валентин Рунов - Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев

В них начальник Генерального штаба предупреждал о том, что «Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами и имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар». Поэтому Г.К. Жуков предлагал «ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие войск».

Для достижения этой цели Г.К. Жуков предлагал в первой фазе операции осуществить разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее Брест – Демблин, и обеспечить выход советских войск к 30-му дню операции на рубеж Остроленка, р. Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Опельн, Оломоуц. В последующем он был намерен наступать из района Катовице в северном или северо-западном направлении, разгромить врага и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии.

В качестве ближайшей задачи предусматривалось разбить германскую армию восточнее р. Висла и на краковском направлении выйти на рубеж р. Нарев, Висла и овладеть районом Катовице. Для этого предлагалось главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезать Германию от ее южных союзников, а вспомогательный удар левым крылом Западного фронта – в направлении на Варшаву, Дембоин с целью сковывания варшавской группировки и овладеть Варшавой, а также содействовать Юго-Западному фронту в разгроме люблинской группировки. В это же время планировалось вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии, Румынии и быть готовым, при благоприятной обстановке, к нанесению ударов против Румынии.

Так появился документ, на основании которого некоторые авторы позже начали утверждать о подготовке СССР к агрессии против Германии и ее союзников. Этот документ впервые был опубликован в «Военно-историческом журнале» № 2 за 1992 год. При этом автор публикации В.Н. Киселев указывал, что он был написан от руки А.М. Василевским, но не подписан ни Г.К. Жуковым, ни С.К. Тимошенко, ни тем более И.В. Сталиным. Следовательно, он представлял собой только один из возможных вариантов действий, который не был одобрен и не получил дальнейшего развития.

Пройдет время, и исследователи начала Великой Отечественной войны дружно начнут обвинять И.В. Сталина в том, что он неправильно определил направление главного удара противника. При этом эти «исследователи» совершенно не учитывают тот фактор, что с середины 1940 года практически вся верхушка РККА состояла из представителей Киевского Особого военного округа, а эти люди, вполне естественно, привыкли работать в интересах своего региона и знали его особенности лучше, чем другие оперативные направления.

Все началось с назначения наркомом обороны бывшего командующего КОВО С.К. Тимошенко, который тут же начал перетягивать в Москву своих сослуживцев. Он пригласил бывшего начальника штаба этого округа Н.Ф. Ватутина на должность начальника Оперативного управления Генерального штаба, начальника мобилизационного отдела КОВО генерал-майора Н.Л. Никитина – на должность начальника Мобилизационного управления Генерального штаба. Бывший командир механизированной бригады и начальник автобронетанковых войск КВО И.Я. Федоренко становится начальником Автобронетанкового управления РККА. Бывший командующий 6-й армией КОВО Ф.И. Голиков становится начальником Главного разведывательного управления и заместителем начальника Генерального штаба. Бывший член Военного совета КОВО корпусной комиссар С.К. Кожевников назначается на должность Военного комиссара Генерального штаба. После того как на должность начальника Генерального штаба вместо К.А. Мерецкова назначается командующий КОВО генерал Г.К. Жуков, он делает своим первым заместителем Н.Ф. Ватутина, а на освободившуюся должность начальника Оперативного управления Генерального штаба назначается заместитель начальника штаба КОВО генерал-майор Г.К. Маландин. На должность начальника укрепленных районов РККА приходит начальник укрепленных районов КОВО генерал-майор С.И. Ширяев.

М.В. Захаров пишет: «Сотрудники, выдвинутые на ответственную работу в Генштаб из Киевского Особого военного округа, в силу своей прежней службы продолжали придавать более важное значение Юго-Западному направлению. При оценке общей военно-стратегической обстановки на Западном театре войны их внимание, на наш взгляд, невольно приковывалось к тому, что «прикипело к сердцу», длительно владело сознанием и, естественно, заслоняло собой и отодвигало на второй план наиболее весомые факты и обстоятельства, без которых нельзя было воспроизвести верную картину надвигавшихся событий». Далее он делает вывод, что «подобный метод подбора руководящих работников Генерального штаба нельзя признать удачным. Никакого повода или веских оснований к широкому обновлению его в условиях приближавшейся войны, да и к тому же лицами, тяготевшими по опыту своей прежней деятельности к оценке обстановки с позиций интересов командования Юго-Западного направления, не было» [47].

Таким образом, при разработке главного документа оперативного применения войск Генеральный штаб РККА в лице вначале К.А. Мерецкова, а затем Г.К. Жукова проявлял определенные колебания и затянул время. Но на основании этих Соображений должны были разрабатывать свои планы военные округа, армии, корпуса и дивизии.

На основании Соображений разрабатывались оперативные планы прикрытия государственной границы военных округов и армий. Времени на эту работу оставалось очень мало.

Так, План прикрытия государственной границы, разработанный Генеральным штабом, был доведен до штаба Прибалтийского Особого военного округа в начале мая 1941 года. На основании этого документа штаб округа должен был разработать и довести до армий План прикрытия сухопутной границы с Восточной Пруссией, что и было сделано. О том, как это происходило, сохранились воспоминания бывшего командующего 8-й армией генерала П.П. Собенникова. В частности, он пишет:

«Должность командующего армией приграничного военного округа обязывала меня ознакомиться прежде всего с планом обороны государственной границы с целью уяснения места и роли в этом плане вверенной мне армии. Но, к сожалению, ни в Генеральном штабе, ни по прибытии в Ригу, в штаб Прибалтийского Особого военного округа, я не был информирован о наличии такого плана. По прибытии в штаб 8-й армии, в г. Елгава, я также не нашел никаких указаний по этому вопросу. У меня складывается впечатление, что вряд ли в это время (март 1941 г.) такой план существовал. Лишь 28 мая 1941 года я был вызван с начальником штаба армии генерал-майором Ларионовым Г.А. и членом Военного совета дивизионным комиссаром Шабаловым С.И. в штаб округа, где командующий войсками округа генерал-полковник Кузнецов Ф.И. буквально наспех ознакомил меня с планом обороны.