Валентин Рунов - Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев

Юго-Западный фронт. На исходе 29 июня штаб Юго-Западного фронта был вынужден констатировать, что 5-я армия, понеся большие потери, отошла за реку Стырь и заняла оборону по ее западному берегу силами всех соединений. 6-я армия отошла на рубеж Каменка-Струмилова, Жолкев, Грудек-Ягеллонский, а противник в течение 28 июня усиленно обстреливал артиллерийским огнем и бомбил Львов. 8-й механизированный корпус своими дивизиями ведет бой в районе Дубно, Суходол. 15-й механизированный корпус ведет бой на фронте Станиславчик, Лопатынь, Полонична. 5-й кавалерийский корпус обороняется в районе Кременец. 26-я армия занимает рубеж Грудек-Ягеллонский – Урож.

К тому времени уже было ясно, что фронтовой контрудар силами четырех механизированных корпусов ожидаемого успеха не принес. 8-й механизированный корпус, растянувшись почти на 70 километров, был прижат превосходящими силами противника к непроходимой для танков реке Иква и уничтожен. Вырваться удалось только двум тысячам пеших бойцов с десятью орудиями и пятью танками.

В этот день Н.Ф. Ватутин передал штабу Киевского Особого военного округа требование о наведении должного порядка в тыловых частях и подразделениях. Было установлено, что некоторые дороги, ведущие от фронта в тыл, «забиты неуправляемыми тыловыми подразделениями и машинами, загруженными красноармейцами и командирами, стремящимися уйти с фронта в тыл. В тыловых частях отсутствуют дисциплина и организованность. Г. К. Жуков через своего заместителя требовал срочно навести жесткий порядок в тылу Юго-Западного фронта и доложить о принятых мерах» [133].

Из дневника Ф. Гальдера:

«На фронте группы армий «Юг», несмотря на отдельные трудности местного значения, бои развиваются успешно. Наши войска шаг за шагом теснят противника.

Сегодня утром в 4.30 1-я горнострелковая дивизия заняла Львов.

Напряженная обстановка в районе Дубно разрядилась.

Отмечено усиление активности авиации противника перед фронтом группы армий «Юг» и перед румынским фронтом. На фронте группы армий «Юг» наша авиация добилась нескольких очень крупных успехов в боях с авиацией противника и нанесла эффективные удары по отходящим наземным войскам противника (по каждой дороге движется до трех колонн).

В полосе группы армий «Центр» ликвидация окруженной группировки противника сковывает значительные силы…

Приказ группе армий «Центр»: 2-я и 3-я танковые группы должны как можно скорее выйти на рубеж Рогачев, Могилев, Орша, Витебск, Полоцк.

Обстановка на фронте вечером: На фронте группы армий «Центр» часть окруженной группировки противника прорвалась между Минском и Слонимом через фронт танковой группы Гудериана…

Танковая группа Гудериана скована южнее Минска в результате участия ее частей в ликвидации окруженной группировки противника в районе Новогрудок, в связи с чем ей потребуется на несколько дней больше для приведения себя в готовность к дальнейшему наступлению…

Группа армий «Север». Пехотные корпуса группы армий продолжают энергичное наступление к Западной Двине. Командование группы армий «Север» доложило, что группа армий выполнила свою ближайшую боевую задачу по разгрому войск противника, находящихся перед Западной Двиной… Выполнение дальнейшей задачи группой армий – выход сильным правым крылом на возвышенность северо-восточнее Опочки – хорошо подготовлено…

Обстановка на фронте вечером: Противник перешел в контратаку в районе Риги и вклинился в наше расположение. В ходе боев с прорвавшимися вражескими частями был взорван рижский железнодорожный мост.

Гёпнер полагает, что 2.7 он будет готов к продолжению наступления…

Всего за сегодняшний день сбито 200 самолетов противника. На стороне противника действуют уже совершенно устаревшие типы четырехмоторных самолетов (тяжелые бомбардировщики ТБ-3)» [134].

В Москве в этот день принимается решение об образовании Государственного Комитета Обороны (ГКО) во главе с И.В. Сталиным.

Ночь на 30 июня стала шоковой в психологическом состоянии Сталина. Толчком к этому стало известие о падении Минска. Затем состоялся резкий разговор в Генеральном штабе с Тимошенко и Жуковым. Сказались, вероятно, и бессонные ночи, в результате чего проявились симптомы болезни: хрипота, насморк, распухший нос, пожелтевшие глаза. Глава правительства стал вял, раздражителен, внешне безволен. Сперва он уехал из Кремля на Кунцевскую дачу, затем перебрался на Дальнюю дачу к дорогой сердцу Светлане [135].

Эту ночь по-разному описывают в литературе.

Анастас Иванович Микоян, заместитель Председателя Совнаркома, нарком внешней торговли, член Политбюро ЦК ВКП(б), рассказывал, что Молотов, Маленков, Ворошилов, Берия, Вознесенский и он пришли к выводу о необходимости создания Государственного Комитета Обороны, в руках которого следовало бы сосредоточить всю власть в стране, и решили поехать к Сталину. «Он был на даче… Застали его сидящим в кресле. Он смотрит на нас и спрашивает: «Зачем пришли?» Вид у него какой-то странный, не менее странным был и заданный им вопрос. Ведь, по сути дела, он сам должен был нас созвать.

Молотов от нашего имени сказал, что нужно сконцентрировать власть, чтобы быстрее решать все вопросы, чтобы как можно скорее поставить страну на ноги. Во главе такого органа должен быть Сталин. Он посмотрел удивленно, никаких возражений не высказал».

Николай Николаевич Воронов, в то время начальник Главного управления ПВО страны, заместитель наркома обороны, повествуя о последних днях июня 1941 года, отмечает, что «Сталин был в подавленном состоянии, нервный и неуравновешенный… По моему мнению, он неправильно представлял масштабы начавшейся войны, те силы и средства, которые действительно смогли бы остановить наступающего противника на широчайшем фронте от моря до моря… В то время в Ставку поступало много донесений с фронтов с явно завышенными данными о потерях противника. Может быть, это и вводило Сталина в заблуждение».

Никита Сергеевич Хрущев, в то время первый секретарь ЦК КП(б) Украины, член Политбюро ЦК, писал: «Я часто вспоминаю рассказ Берии о поведении Сталина с начала войны. Сначала он не хотел в это поверить и цеплялся за надежду, что это провокация, приказывал даже не открывать огня, надеялся на чудо, пытался спрятаться за собственные иллюзии. Затем ему стали докладывать о победоносном продвижении гитлеровских войск. Тут-то открыто проявилось то, что он скрывал от всех, – его панический страх перед Гитлером. Сталин выглядел старым, пришибленным, растерянным. Членам Политбюро, собравшимся вечером 30 июня у него в кабинете, он сказал: «Все, чего добился Ленин и что он нам оставил, мы безвозвратно потеряли. Все погибло». И, ничего не добавив, вышел из кабинета, уехал к себе на дачу.