Валентин Рунов - Дуэль Верховных Главнокомандующих. Сталин против Гитлера

«Перед нами встал вопрос о плане военных действий на следующие полгода, – отмечал А.М. Василевский. – Он всесторонне обсуждался в Генштабе. Ни у кого из нас не было сомнения, что противник не позднее лета вновь предпримет серьезные активные действия с тем, чтобы, опять захватив инициативу, нанести нам поражение. Мы критически анализировали итоги зимы. Теперь Ставка, Генеральный штаб и весь руководящий состав Вооруженных Сил старались точнее раскрыть замыслы врага на весенний и летний периоды 1942 года, по возможности четче определить стратегические направления, на которых суждено будет разыграться основным событиям. При этом мы все отлично понимали, что от результатов летней кампании 1942 года во многом будет зависеть дальнейшее развитие всей мировой войны, поведение Японии, Турции и т. д., а может быть, и исход войны в целом».

Разведка однозначно указывала – главный удар противник нанесет на юге. Но так ли это? Верховный Главнокомандующий, делая выводы из анализа обстановки, считал, что летом 1942 года противник сможет начать крупное наступление на двух стратегических направлениях – Московском и Южном одновременно. Основным направлением, по его оценке, будет Московское. Там находилась самая крупная вражеская группировка (свыше 70 дивизий), все еще идут бои. Возможно, что здесь имели место и соображения личного плана: летом 1941 года Сталин считал, что главный удар противник нанесет на юге, практически же оказалось, что он нацелился на Москву. Не случится ли такое и на этот раз? Ведь каких-либо признаков того, что немцы перебрасывают войска с центрального участка на юг, не отмечено. А от Москвы линия фронта всего в 150 километрах. В итоге он приходил к выводу о переходе в наступление на всех трех стратегических направлениях, особые усилия сосредоточивая на московском. Несколько иной подход был у Г.К. Жукова. «Надо ограничиться активной обороной на всем фронте, но наряду с этим провести несколько частных фронтовых операций на отдельных участках», – считал он. Генеральный штаб в основном придерживался того же мнения. Правда, его начальник маршал Б.М. Шапошников настаивал на том, чтобы на первом этапе стратегических действий ограничиться лишь активной обороной, выдержать удар врага, измотать и обескровить его, а затем, накопив резервы, перейти в новое контрнаступление.

В итоге Государственный Комитет Обороны на своем заседании в начале марта определил в качестве ближайшей задачи создать к маю-июню 1942 года мощные обученные резервы, накопить оружие, боеприпасы, боевую технику, необходимые материальные ресурсы для обеспечения войск в последующем наступлении.

Все обоснования и расчеты по плану на лето 1942 года Генеральный штаб завершил к середине марта. Главная идея предложенного плана формулировалась следующим образом: активная оборона, накопление резервов, переход в контрнаступление. Работа над планом продолжалась и в последующие дни. На имя Верховного Главнокомандующего поступили со всех фронтов ранее затребованные им доклады с соображениями и предложениями о дальнейшем ведении боевых действий. Среди них наибольшего внимания заслуживал, по его оценке, доклад командования Юго-Западного направления, где предлагалось провести в мае силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов крупную наступательную операцию с целью освобождения Донбасса и Харьковского промышленного региона.

Приятной неожиданностью стал для И.В. Сталина вечер 21 марта. На даче его ждал сюрприз – семейный ужин. За столом хозяйничала Светлана в украинской юбочке и пышной блузке и одна из ее школьных подруг. С днем рождения поздравили Василий [2]оказавшегося проездом в Москве. Вручили ему подарки. Няня привела маленькую Галину, любимую внучку Сталина. Пели песни. Вспоминали последние предвоенные годы, время, проведенное летом на побережье Кавказа. Иосиф Виссарионович рассказал о своей несбывшейся мечте назвать своего второго сына Тариэлем в честь одного из самых благородных героев грузинского народного эпоса. На какое-то время он впервые за долгие военные месяцы ощутил душевный покой…

В последней декаде марта Главнокомандующий Юго-Западным направлением маршал С.К. Тимошенко, член Военного совета Н.С. Хрущев и начальник штаба генерал И.Х. Баграмян были вызваны в Москву. Вечером 27 марта они прибыли в Кремль и прошли в приемную Сталина. Вскоре их пригласили в кабинет Верховного Главнокомандующего, где уже находились Василевский, Ворошилов, Жуков и Шапошников.

«После обмена приветствиями, – вспоминал И.Х. Баграмян, – мне приказали докладывать. Развернув перед Верховным Главнокомандующим карту, я стал говорить о сложившейся на Юго-Западном направлении оперативно-стратегической обстановке и наших стратегических намерениях.

Во время доклада Сталин несколько раз прерывал меня, задавая вопросы. Ответы на некоторые из них должны были, как я понял, не только помочь ему более отчетливо уяснить некоторые детали наших предложений, но и проверить, достаточно ли обоснованны наши выводы, а может быть, и то, насколько подготовлен докладчик к выполнению тех обязанностей, которые на него возложены. Большинством же своих вопросов Верховный Главнокомандующий с большим тактом стремился, как мне показалось тогда, направить наши мысли в нужное русло и передать нам свои собственные взгляды на важнейшие вопросы тактики и оперативного искусства.

В тот памятный вечер, оставивший у меня неизгладимое впечатление, И.В. Сталин не раз по ходу доклада и в процессе его обсуждения также разъяснял нам, как наилучшим образом использовать боевые свойства пехоты, танков, авиации в предстоящих летних операциях Красной Армии.

После того, как я закончил свой сильно затянувшийся, против ожидания, доклад, началось его обсуждение.

Борис Михайлович высказал одно замечание принципиального порядка.

– Вряд ли целесообразно, – сказал он, – как предлагает Военный совет направления, предпринимать с началом летней кампании наступление в полосе действий каждого фронта. Не лучше ли сосредоточить основные усилия войск направления для нанесения мощного удара на одном главном направлении силами одного фронта или же на смежных крыльях объединенными силами двух фронтов?

С этим замечанием мы не могли не согласиться. По нашему представлению, главную операцию нужно было провести на стыке двух наших основных фронтов – Юго-Западного и Южного – с целью освобождения Донбасса и Харькова. Переход же в наступление Брянского фронта на Орловском направлении мы ставили в зависимость от того, будут ли с началом летней кампании войска левого крыла Западного фронта продолжать прерванное весенней распутицей свое наступление на запад.