Валентин Рунов - Дуэль Верховных Главнокомандующих. Сталин против Гитлера

В деревне Хорошево (недалеко от Ржева) его встретил командующий войсками фронта генерал А. И. Еременко. «Мною был коротко изложен план операции, – вспоминал Андрей Иванович. – Обосновал замысел… В работе участвовали член Военного совета Д.С. Леонов, начальник штаба генерал В.В. Курасов. Были рассмотрены вопросы материального обеспечения организации огневого поражения противника. Фронту были выделены дополнительные силы – 3-й гвардейский кавалерийский корпус, авиационные части. Я был приглашен на обед в салон-вагон, – продолжал генерал Еременко. – За обедом велась оживленная беседа».

По-разному подходят к оценке того факта, что Верховный Главнокомандующий почти не выезжал в действующую армию. Большинство военачальников военных лет не видели в этом особой необходимости. Своеобразна оценка поездки Сталина на фронт летом 1943 года Д.А. Волкогоновым. «Возможно, Верховному действительно незачем было бывать на фронтах, – пишет он. – Сталин умел видеть и знать из своего кабинета в Кремле. Он был непревзойденным мастером кабинетного руководства. Поэтому его «касательное» посещение линии фронта понадобилось не для ознакомления с делами двух фронтов, не для обогащения впечатлениями от встреч с личным составом частей, готовящихся к наступлению. Нет. Это нужно было для истории. Сталин думал о своем историческом реноме».

В ходе проводимых операций руководство войсками Верховным Главнокомандующим осуществлялось уточнением задач через Генеральный штаб, ведением переговоров с командующими войсками фронтов или представителями Ставки. В ряде случаев направлялись директивы, текст которых нередко Сталин диктовал одному из руководителей Генерального штаба. Так решался, например, вопрос в ночь на 22 августа 1943 года. В этой связи генерал С.М. Штеменко вспоминал:

«– Садитесь и пишите Ватутину (командующему войсками Воронежского фронта), – приказал мне Сталин. – Копию пошлете товарищу Жукову.

Сам он тоже вооружился красным карандашом и, прохаживаясь вдоль стола, продиктовал первую фразу:

– «События последних дней показали, что вы не учли опыта прошлого и продолжаете повторять старые ошибки как при планировании, так и при проведении операций».

За этим последовала пауза – Сталин собирался с мыслями. Потом, как говорится, на одном дыхании был продиктован целый абзац…

Верховный на минуту остановился, из-за моего плеча прочитал написанное. В конце фразы добавил собственноручно: «и бить их по частям». Затем диктовка продолжалась:

– «При таких обстоятельствах противнику удалось выйти на тылы 1-й танковой армии, находившейся в районе Алексеевка, Ковяги. Затем он ударил по открытому флангу соединений 6-й гв. армии, вышедших на рубеж Отрада, Вязовая, Панасовка, и, наконец, используя вашу беспечность, противник 20 августа нанес удар из района Ахтырки на юго-восток по тылам 27-й армии, 4 и 5-го гв. танковых корпусов.

В результате этих действий противника наши войска понесли значительные и ничем не оправданные потери, а также было утрачено выгодное положение для разгрома харьковской группировки противника».

Верховный опять остановился, прочитал написанное, зачеркнул слова «используя вашу беспечность» и затем продолжил:

– «Я еще раз вынужден указать вам на недопустимые ошибки, неоднократно повторяемые вами при проведении операции, и требую, чтобы задача ликвидации ахтырской группировки противника, как наиболее важная задача, была выполнена в ближайшие дни. Это вы можете сделать, так как у вас есть достаточно средств. Прошу не увлекаться задачей охвата харьковского плацдарма со стороны Полтавы, а сосредоточить все внимание на реальной и конкретной задаче – ликвидации ахтырской группировки противника, ибо без ликвидации этой группы противника серьезные успехи Воронежского фронта неосуществимы».

По окончании последнего абзаца Сталин пробежал его глазами опять-таки из-за моего плеча, усилил смысл написанного, вставив после «Прошу не» слово «разбрасываться», и приказал вслух повторить окончательный текст.

– «Прошу не разбрасываться, не увлекаться задачей охвата…» – прочел я.

Верховный утвердительно кивнул головой и подписал бумагу. Через несколько минут телеграмма пошла на фронт».

Чаще проекты директив разрабатывались в Генеральном штабе и представлялись на подпись И.В. Сталину. Иногда им делались приписки, вносились правки, в ряде случаев возвращались на доработку или переработку.

Стиль деятельности Верховного Главнокомандующего во многом определялся чертами его характера, привычками, наклонностями.

Ряд черт характера Сталина накладывали в целом позитивный отпечаток на деятельность высших органов военного руководства.

Одна из них – знание дела. «Могу твердо сказать, – отмечал Г.К. Жуков, – что И.В. Сталин владел основными принципами организации фронтовых операций, операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела, хорошо разбирался в больших стратегических вопросах. Эти его способности, как Верховного Главнокомандующего, особенно раскрылись начиная со Сталинградской битвы… В руководстве вооруженной борьбой в целом И.В. Сталину помогали его природный ум, опыт политического руководства, богатая интуиция, широкая осведомленность. Он умел найти главное звено».

«Для всех нас, – подчеркивал А.М. Василевский, – постепенно становилось заметным, как он (Сталин. – Авт. ) стал все более глубоко мыслить категориями современной войны, исключительно квалифицированно решать вопросы военного искусства. Важной вехой стала Сталинградская битва. Но, пожалуй, в полной мере владеть методами и формами руководства вооруженной борьбой по-новому он стал лишь в ходе сражения на Курской дуге… И.В. Сталин стал хорошо разбираться не только в военной стратегии, что давалось ему легко, так как он был мастером политической стратегии, но и в оперативном искусстве».

Небезынтересен в этой связи эпизод, который описывает А.С. Яковлев. Он произошел на совещании в Ставке при обсуждении кандидатур на должности командующих воздушными армиями. «Оказалось, что Сталин лично не знал предложенного кандидата, и он поинтересовался:

– Ну, а как он – справится? Что из себя представляет?

Заместитель главкома генерал Ворожейкин ответил:

– Да, он подходящий человек.

На что Сталин возразил:

– Что значит подходящий? Дело-то он знает?

Тогда Ворожейкин добавил еще несколько общих данных анкетного порядка.

– Я вас спрашиваю: он дело знает?

– Да, товарищ Сталин, он честный человек.

– Бросьте вы эти эпитеты: честный, подходящий! Мало что честный. Одной честности недостаточно, дураки тоже честные бывают. Нам важно, чтобы он был не только честным, но чтобы дело знал.