Леонид Фиалковский - Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду

— Во дает! Гнилую политику несешь ты, Наумов, — вмешался подошедший Саркисян, — и мы еще нужны. Очень даже. Командованию фронта нужны боевые полнокровные части. От нашего-то огрызка здесь никакого толка, а на той стороне — это танковая бригада, понимаешь?! Основной костяк сохранился, и если ему придать машины с людьми — опять будет танковая бригада! И какая! Уже с боевым опытом, что не валяется под ногами. Нас не забудут. Дойдет очередь — переправят нас.

В это время недалеко последовал ряд взрывов артиллерийских снарядов. Шел обстрел нашего участка. Мы вжались в землю, другие разбежались по ячейкам, траншеям, воронкам.

— Вот сука, уже под самым носом, все прет и прет. Чем его остановить? И переправы разбил. Как перебраться через Волгу? На ковре-самолете? Жди, подадут тебе. Говорил, что вплавь нужно перебраться. Снять колеса с машин и на шинах вперед, — гнул свою линию Наумов.

— Новые переправы наведут, — ответил Саркисян, — много наших войск подходит. Не отдадут немцу город. И нас еще сюда перебросят.

— Готовьте плавсредства: бревна, доски, шины надувайте.

— Никто нам не поможет, мужики. Или тут раздавит, или рыбу отправит кормить, на спасение шансов мало. Видать, такая наша судьба.

— За упокой запели, хватит! Пошли бревна искать. Напилим столбы и скобы набьем, чтобы зацепиться можно было. Если баржу потопит, то хоть за что зацепиться будет и выберемся как-нибудь, — вмешался старшина автовзвода «Крошка», — пошли дело делать!

Сам поднялся, и за ним последовала группа красноармейцев.

— Почему вы так уверены, что благополучно переберемся на левый берег? — спросил я Саркисяна.

— Уверен я или не уверен — это не имеет значения. Люди носы опустили. Надо их взбодрить. Веру нельзя терять, хотя дела и плохи. Чего ты раскис?

— Плавать не умею. Не хотелось бы топором идти на дно.

— Держись какой-нибудь чурки на барже. Смотри, и обойдется.

Видели, что почти за каждой отходившей баржей охотились «юнкерсы» или «мессершмитты» — бомбили, обстреливали пулеметным огнем, пытаясь зажечь или потопить. Не каждая баржа добиралась до левого берега. До нашего прихода бомбили причал. На берегу и у самой воды еще бушевали участками пожары, горели склады, постройки. Их уже не тушили. Все пространство вокруг было окутано дымом. Над нами часто шли воздушные бои, отчаянно стреляли зенитки, а вражеские самолеты прорывались и бомбили все вокруг.

В этих условиях мы ждали нашей очереди на переправу на левый берег Волги.

Так, в ожидании переправы прошла и эта ночь. Утром узнали, что большая часть бригады ночью погрузилась и баржа благополучно отошла от берега. Очередь за нами. Это наша рота технического обеспечения, часть обычных и специальных машин с людьми из других подразделений бригады и склады на колесах. Старшим группы остался инженер-подполковник Иванов и с ним еще один командир из штаба бригады.

Обстановка осложнялась. Враг все ближе подходил к Волге, занял господствующие высоты на юго-западных подступах к Сталинграду. Все точнее вел прицельный артиллерийский и минометный огонь по переправам, реке, скоплениям наших войск у берега. Стал чаще бомбить наш район. Не ослабевал огонь наших зенитных батарей, но господство противника в воздухе заметно преобладало.

Днем в южных районах Сталинграда переправа через Волгу практически прекратилась из-за непрерывного обстрела и бомбежек. С наступлением темноты канонада несколько утихала, и более активно стали работать переправы, но и тут враг не дремал. Периодически навешивал над Волгой «фонари» на парашютах, и вновь начинался артиллерийский и минометный обстрел барж, паромов, причалов и берега. Запоздало отвечали зенитки. Пока спускались до поверхности воды «фонари», было светло вокруг и все видно как на ладони.

Есть приказ, и куда-то уже определены на переправу и мы. Если даже и подойдет очередь на погрузку, то что ждет нас на воде, проявит ли Волга снисхождение к нам, дадут ли ей это сделать? Казалось, что все нами пережитое до этого момента не идет в сравнение с тем, что предстоит пережить здесь. В нашем районе до Купоросного почти все баржи и паромы с войсками и грузами на наших глазах бомбил, обстреливал враг.

Уже с наступлением темноты прибыл в наше расположение инженер-подполковник Иванов и приказал вытянуть в походную колонну машины нашего отряда. Все было сделано быстро, и вскоре мы двинулись в непроглядную темень. Должно быть, к переправе. В добрый час!

Инженер-подполковник Иванов добился разрешения на переправу нашего отряда где-то в районе Бекетовки. Всю ночь продвигались туда с большими остановками среди других воинских частей и групп гражданского населения. Пытались обойти основную магистральную дорогу, забитую потоками войск, натыкались на овраги и балки — и возвращались. Мы все дальше и дальше уходили в темноту от огромного зарева, оставшегося позади нас. С расстоянием оно еще больше окутывалось дымом и в размерах не уменьшалось.

Рассвет застал нас на местности из мелких кустарников, расположенных рощицами среди песков без травы. Видно, это была пойма весеннего разлива Волги или какой-то просохший затон. Здесь и остановились. Командир роты и подполковник Иванов сразу уехали к месту предстоящей переправы. Позавтракали. Кухни ушли заправляться водой в Бекетовку. Обстановка здесь резко отличалась по сравнению с предыдущей на южной окраине Сталинграда. Необычно тихо. Не рвутся снаряды, мины, самолеты пролетают, не обращая на нас внимания.

Личный состав спал в кабинах машин, в кузовах поверх имущества. От нас уже ничего не зависело. Придет время — машины поедут и повезут нас. Этим жили люди. Быстрее бы на переправу.

В полдень меня вызвали к командиру роты. Там были замполит Титов, зампотех командира роты Калмыков и инженер-подполковник Иванов.

— Доктор, сейчас поедете со мной как есть, при санитарной сумке обязательно, — сказал Иванов.

— Есть!

Санитарная сумка всегда была при мне, и противогаз, и, конечно, пистолет «TT». Захватил и плащ-накидку не от дождя — от ветра и пыли. Иванов разъезжал в открытой бортовой машине ГАЗ-АА.

Вскоре нас остановили красноармейцы, стоявшие в оцеплении, и дальше ехать на машине не разрешили, несмотря на предъявленные Ивановым документы. Предложили идти пешком к начальству. Съехали с основной дороги в сторону. Машину оставили с водителем и отправились пешком до коменданта переправы.

— Присматривайся и наматывай на ус, что к чему, — сказал мне Иванов.

— К чему присматриваться? — не понял я.

— Смотри и запоминай. Для чего тебя взял, скажу после.