Борис Горбачевский - Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача — выжить!

Именно здесь, в Лядах, родилась солдатская поговорка: «В бой идти — не в гости, набирайся злости».

Ворота на запад Красная Армия взломала. Но победа оказалась не окончательной. Пытаясь освободить Могилев и Оршу, войска Белорусского фронта наткнулись на упорное сопротивление врага и не смогли с ходу сломить его. Это означало, что полностью овладеть Смоленским направлением не удалось. Ключевые позиции под Витебском, Могилевом и Оршей остались в руках противника. Предстояли новые кровопролитные бои.

В середине октября 1943 года дивизию отвели во второй эшелон. Вскоре пришло пополнение. Мне, вместе с другими штабистами, поручили принимать новоиспеченных солдат.

Встречи с новобранцами вызывали невеселые мысли. Многие были из южных республик — значит, придется срочно обучать их азам русского языка. Многие до армии не держали винтовки в руках, не знали даже ее назначения. Спрашиваешь узбекского парня:

— Ты понимаешь, что такое винтовка, для чего она?

— Не задумывался, товарищ офицер.

— А ты задумайся. Когда пойдешь в бой — стреляй в фашистов. И если они пойдут на тебя, без нее тебе тоже никак не обойтись. Винтовка — это твоя защита. Ты знаешь, кто такой фашист?

Молчание.

Такие приходилось вести беседы. Многие были просто неграмотны. Некоторые, например, думали, что можно отделить часть суши и столкнуть ее в океан, что есть звери, говорящие на человеческом языке. Но я старался с первых минут их прибытия помочь призывникам почувствовать себя равными среди равных, просил ротных прикреплять к ним бывалых солдат. Нужно было научить новобранцев преодолевать танкобоязнь и справляться со страхом во время бомбежек, особенно при налетах Ю-87; обучить, как вести себя на поле боя и в обороне, как подниматься с земли в атаку, как понять и всегда помнить свою ответственность перед присягой; наконец, добиться элементарного — пониманию, где правый фланг, где левый.

Самым тяжелым для них физически и психически были бомбежки.

— Пойми, друг, — говорили бывалые фронтовики, — если самолет летит высоко, он безвреден для тебя — хрен с ним, пусть летит дальше. А вот когда он идет на тебя вот так, под углом, да еще строчит или сбросил бомбу — тут берегись: бомба, сволочь, непременно упадет поблизости.

Бомбили нас целыми днями. Где была наша авиация? Мы ее не видели. По 30–40 немецких самолетов кружили над нами, сбрасывая свой смертоносный груз. Когда появлялись «юнкерсы», вопль новобранцев стоял ужасающий.

Тяжело было приучить этих людей к фронтовой обстановке. Но с этой категорией новобранцев, как ни странно, мы справлялись легче, чем с другой частью пополнения. По мере освобождения оккупированных районов ряды батальонов и рот пополнялись также из местных жителей. Конечно, теми из них, кто не сотрудничал с немцами. Чаще всего это были выжидающие: чья возьмет? Их выискивали и многих, не всех, отправляли воевать. Почему-то за ними закрепилась кличка «женихи». В них не заметно было стремления с рвением воевать. Многие из них рассматривали свое новое положение как рок, что, естественно, вызывало в их душе ненависть к власти.

Мобилизация людей призывного возраста в освобожденных от оккупации районах носила сложный характер, а появление их в действующей армии вызывало критическое отношение командиров [20] См. об этом: Никита Хрущев. Воспоминания. Избранные фрагменты. М.: «Вагриус», 1997, с. 142–143. .

После переформирования и короткого отдыха дивизия вновь вышла на передний край восточнее Орши. Здесь немцы фанатично держали оборону, стремясь во что бы то ни стало остановить наступление Красной Армии.

7 ноября, в честь праздника, противник решил преподнести нам свой подарок: предпринял контратаку на позиции полка. Самоходки с автоматчиками сумели прорваться через жидкий передний край и двинулись в глубь обороны полка. Горстка солдат под началом начштаба батальона старшего лейтенанта Кузнецова пыталась остановить противника, но не смогла. Атакующие быстро продвигались в направлении полкового компункта.

Недавно назначенный комполка полковник Семен Владимирович Епифанов растерялся, потерял управление батальонами, обратился к комиссару Груздеву:

— Что будем делать?

— Как что?! — удивился Иван Яковлевич. — Воевать!

— Но у нас только личное оружие!

— Зато у нас есть связь! А поможет нам — «бог войны»!

Уже не слушая и не обращая внимания на унылое лицо Епифанова, Груздев обратился к артиллеристам-корректировщикам, находившимся с нами в блиндаже:

— Передайте по рации своему командиру: СРОЧНО! поддержать нас огнем.

Через несколько минут загрохотали пушки.

Я вытащил пистолет, положил рядом несколько гранат. Самоходки быстро приближались, до нас оставалось метров 250–300. Но вот одна загорелась — прямое попадание. Остальные разделились и стали обходить нас с двух сторон. Наблюдатели по радио передавали артиллеристам координаты целей. Шквал огня накрыл немцев, но самоходки вели себя спокойно, лишь изредка постреливая в нашу сторону. Зато, приблизившись к компункту, обрушили на нас лавину снарядов. Мы упрятались в блиндаж, надеясь на его прочное покрытие. Однако «изба», как иронически называл блиндаж Груздев, не выдержала и рухнула. Нас разбросало в разные стороны и придавило — кого-то насмерть, кого-то сильно задело, других контузило, погибли и оба приданных нам корректировщика. Но артиллеристы больше не нуждались в подсказках — их заградительный огонь перекрыл дорогу немцам, пробиться сквозь него они уже не смогли.

Мертвых откопали и похоронили, раненых отправили в медсанбат. Я в этой внезапной катавасии получил контузию и больше недели плохо слышал.

Груздев доложил комдиву Полевику о наших невеселых делах. Епифанова отозвали из полка — вернули на прежнее место службы, во внутренние войска. Так закончилась карьера «карьериста в полковничьих погонах», как окрестили Владимира Семеновича штабные офицеры.

В 1943 году освободить Оршу не удалось. Первая попытка с ходу взять город, переправившись через Днепр на подручных средствах, оказалась неудачной и стоила больших потерь.

Начало 1944 года полк встретил в новых ожесточенных боях на Оршанском направлении. 21 февраля наши части вновь попытались прорвать оборону. Немцы устояли. Я считаю, из-за недостаточной подготовки наступления.

В 70–80-е годы многие военачальники опубликовали мемуары, повествуя, как под их руководством воевали армии, корпуса, дивизии. В этих воспоминаниях часто можно встретить замечания примерно такого рода: «К сожалению, перед началом наступления не все огневые точки противника были подавлены…» А мы добавим: отсюда неоправданно много неудач и огромные потери. Так было под Ржевом и Оршей, Харьковом и Воронежем, в Крыму, под Варшавой, Кенигсбергом, под Берлином.