Анатолий Терещенко - Наследники СМЕРШа. Охота на американских «кротов» в ГРУ

— Вас будут готовить для вербовочной работы, — вещал «крот» в генеральских погонах, используя откровения аса советской внешней разведки, разведчика-нелегала Дмитрия Александровича Быстролетова, — а поэтому вербовщик должен быть не только образованнее, умнее и хитрее вербуемого, он обязан еще видеть дальше и глубже. Он должен быть одновременно и тонким психологом. Вербовщик — как птица — прилетел, клюнул и снова улетел. Если поймали — погиб, уж такая это специальность. А еще он должен быть актером, но не таким, как в лучших театрах мира, а в тысячу раз более совершенным, более глубоко знающим тот типаж человека, которого он хочет представить своим зрителям.

И это вовсе не преувеличение. Потому что в театре зритель видит артиста на сцене всего час-другой, да и то издалека, и при этом, как правило, замечает неловко наклеенные усы или чуть съехавший набок парик. Впрочем, актеру такая оплошность не страшна, завтра он ее исправит, и все, а вербовщик идет к цели по лезвию остро отточенного ножа, он постоянно живет среди своих зрителей — особенных, таких чутких и внимательных, как контрразведчики. За любой промах можно расплатиться жизнью, потому что первые подозрения вызывают именно мелочи, детали, они влекут за собой проверку и слежку, а если дело дошло до этого, то вербовщик погиб.

Разведчик должен искренне верить в то, что говорит, иначе обязательно сфальшивит. Он должен вживаться в роль, чтобы полностью перевоплотиться, изменить в себе все: привычки, вкусы, образ мыслей, выкорчевать все, кроме одного — преданности Родине! Месяцы мучительного принуждения думать на чужом языке! Ведь у вербовщика много масок, и часто он меняет их по нескольку раз в день. Психологически это тяжело и трудно, нужно очень любить Родину, чтобы не особачиться от такой жизни! Можно освоить сложную разведывательную технику, можно привыкнуть к постоянной опасности, но сжиться с насилием над собой невозможно. Только во внутреннем горении — спасение и залог победы разведчика над противником. Только огонь преданности и любви сжигает все соблазны, страх и усталость!..

После этого чужого объективного монолога, обрушившегося на цепкие умы будущих военных разведчиков, Поляков наигранно прошелся гоголем вдоль трибуны, потирая застывшие руки. Видно, чужие мысли были для него холодными не только по форме, но и по содержанию. Он понимал, что лукавит, говоря о преданности Родине, которую он уже десятки раз спокойно, без зазрения совести предавал.

Но эта лекция тоже не осталась незамеченной — его имидж как опытного вербовщика и истинного патриота Отчизны рос и множился в глазах начальства.

Однажды он получил сигнал, а вернее, элементарный донос, — один из слушателей капитан Н., возвратившись из отпуска, в кругу сокурсников поделился мыслями о плачевном состоянии дорог в его провинциальном «медвежьем углу» районного масштаба Брянской области. Он исповедовался о нищенском прозябании спивающегося населения по разваливающимся «неперспективным» деревням и хиреющим городам. Простачок возмущался тем, что «его аборигены» в основном ходят в резиновых сапогах из-за непролазной грязи, в ветхих серых одеждах — в телогрейках, на лицах, даже у женщин, нет светлой радости, а секретарь райкома и его клерки — «все в коже» — на коже сидят и в коже ходят.

Поляков тут же вызвал «откровенца» к себе в кабинет и устроил ему настоящую идеологическую выволочку. Начальник выяснял отношения со слушателем громко, с запалом, чтобы слышно было за дверью. Он буквально измывался над слушателем в ходе воспитательной работы, называя его законченным отщепенцем, неблагодарным мурлом, паразитом на здоровом теле академии.

— Ты обучаешься за счет денег, отпускаемых щедрым Советским государством, взятых у налогоплательщиков — советских трудящихся, — делано орал Поляков на подчиненного.

Как говорится, пустые и малодушные люди нередко обнаруживают перед своими подчиненными и перед теми, кто не сможет выказать им никакого сопротивления, припадки гнева и страсти и воображают, что выказывали этим свое мужество.

От такой профилактики дисциплинированный слушатель, прекрасно успевавший по всем оперативным и языковым предметам, чуть было не покинул стены академии. Впоследствии он стал высокопрофессиональным специалистом своего дела и принес пользу Родине на незримом фронте, прослужив и в центральном аппарате военной разведки и отбыв ряд заграничных командировок.

Практики подобных «душещипательных» выволочек он придерживался часто за время пребывания на должности начальника факультета в кузнице кадров ГРУ.

На одном из занятий по специальной дисциплине он процитировал слова шефа германской разведки в Первую мировую войну полковника Вальтера Николаи, взятые, а скорее нарванные, из рукописи «Разведка 1900–1945 гг. Обобщенный опыт»:

«Мысли о разведке сопровождали меня всю жизнь.

— Я остался в мире идей разведслужбы, — часто говорил я сам себе.

По своему опыту знаю, что в разведке, о которой я говорил как об искусстве, точно так же, как и в стратегии, простое и само собой разумеющееся является наиболее трудным, на чем чаще всего и спотыкаются.

Когда я говорю о разведке и контрразведке как об искусстве, то меньше всего хочу представить это „чистым“ искусством или чем-то более „таинственным“, чем есть на самом деле.

По разведке нет учебника или для всех случаев одной установочной схемы…

Нельзя верить каждому сообщению. Всестороннее сообщение по одному и тому же вопросу предохраняет от заблуждений. Полезно также знать циркулирующие слухи даже при условии, что ты им не веришь…

Лучше не иметь никакой информации, чем ненадежную…

Нет ничего опасней бесконтрольной, неруководимой разведслужбы! Опасность в том, что чужое, если даже не вражеское, влияние вступит на место собственного господства в разведслужбе…

Исходя из этого, я бы потребовал, учитывая недостатки прошлого, следующее.

Разведслужба должна быть самостоятельной и на равных правах с другими инстанциями государственного руководства.

Это такое же министерство, как министерство внешних и внутренних дел…

Разведка — не политика. Ее не должна затрагивать перемена политики, смена системы правления, даже революция.

Истина, которую она выявляет и для выявления которой искала подходящие для ее страны пути и методы, нашла их, организовала и испытала, не меняется в результате внутриполитических событий. Она сохраняет по меньшей мере об окружающем одинаковое значение для каждого властелина…

Опыт показывает, что разведка должна подчиняться главе государства даже в мирное время…»

На задаваемые вопросы слушателями Поляков отвечал четко, считая Вальтера Николаи одним из величайших столпов в системе мировой разведывательной службы. Он был его кумиром.