Лев Лопуховский - Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

Г.К. Жуков в своих послевоенных мемуарах вынужден был признать допущенную ошибку:

«Однако мы не рассчитали объективных возможностей нашей танковой промышленности. ‹…› Такого количества машин в течение одного года практически взять было неоткуда, недоставало и технических, командных кадров» [494].

В отрывке рукописи, не вошедшем в книгу, пытаясь преуменьшить масштаб своего просчета в отношении вновь формируемых мехкорпусов, он пишет несколько по-другому.

«‹…› В результате неправильных выводов из опыта войны в Испании, а также войны в Финляндии, по предложению участников войны, Сталин предложил расформировать механизированные корпуса и иметь вместо корпусов самой высшей единицей танковую бригаду трехбатальонного состава. В этом вопросе основную отрицательную роль сыграли начальник бронетанковых войск Д. Павлов, С. К. Тимошенко, К.А. Мерецков и другие участники этих войн, которые стояли во главе командования советскими войсками. На основе мнений, выявленных на совещании высшего командного состава Красной Армии (декабрь 1940 г.), мною было предложено поправить допущенную ошибку и немедля приступить к формированию пятнадцати танковых и механизированных корпусов, которые при необходимости без особых трудностей можно было бы свести в танковые армии. К сожалению, переговоры с Политбюро и лично со Сталиным затянулись на целых два месяца, и только в начале марта 1941 г. было принято решение о формировании пятнадцати корпусов, но это решение было принято только за три с половиной месяца до начала войны» [86] Из неопубликованных воспоминаний Г.К. Жукова, написанных им собственноручно не позднее 1965 г. Стиль и орфография документа сохранены. [495].

Получается, что Жуков предлагал сформировать всего 15 мехкорпусов, которые «при необходимости без особых трудностей(выделено нами. — Авт.) можно было бы свести в танковые армии». Здесь бывший начальник Генштаба явно лукавит — и по количеству мехкорпусов, и насчет легкости создания танковых армий. Тогда в условиях все возрастающей угрозы начала войны он не видел необходимости создания более крупных танковых объединений. Факты говорят, что порядок применения имеющихся и вновь созданных мехкорпусов — основной ударной силы Красной Армии — не был продуман.

Вот еще один фрагмент из неопубликованной рукописи маршала Г. К. Жукова:

«‹…› И самым крупным пробелом в нашей военно-политической стратегии было то, что мы не сделали надлежащих выводов из опыта начального периода второй мировой войны, а опыт уже был налицо. ‹…› Наш Генеральный штаб, нарком обороны не изучили новые методы ведения начального периода войны, не преподали войскам соответствующих рекомендаций по их оперативно-тактической переподготовке и переработке устаревших планов оперативно-мобилизационных и иных, связанных с начальным периодом войны» [496].

Нарком не изучил, Генштаб не учел, а как сам начальник Генштаба относился к изучению опыта вермахта по применению танковых корпусов в начальный период войны? Интересный факт в этом отношении приводит в своих «Записках военного разведчика» бывший начальник Информационного отдела Главного разведывательного управления Генерального штаба В.А. Новобранец. Он описывает реакцию Г. К. Жукова на доклад, подготовленный разведчиками на основе анализа «Официального отчета французского Генерального штаба о франко-немецкой войне 1939–1940 гг.», переданного главнокомандующим французской армии генералом Гамеленом советскому военному атташе. Вручая этот документ, генерал сказал: «Возьмите, изучайте и смотрите, чтобы и вас не постигла такая же судьба». Над изучением опыта этой войны работала целая группа сотрудников Информотдела, и вскоре труд «О франко-немецкой войне 1939–1940 гт.» был закончен и представлен начальнику Генерального штаба РККА генералу Г.К. Жукову. В докладе, кроме анализа причин быстрого разгрома французской армии и английского экспедиционного корпуса, были изложены также предложения по организационной структуре вооруженных сил Советского Союза.

«Ответ получили такой, что о нем стыдно писать. На нашем докладе коряво и безграмотно была начертана резолюция за подписью Г.К. Жукова: «Мне это не нужно. Сообщите, сколько израсходовано заправок горючего на одну колесную машину».

Прочитав эту резолюцию, офицеры информотдела пожимали плечами и молча смотрели друг на друга и на меня ‹…›» [497].

Между тем в докладе, кроме всего прочего, содержался анализ боевого и оперативного применения германских танковых корпусов и впервые созданных немцами танковых групп (по существу, танковых армий), удары которых всего через полгода спутали все карты и планы советского командования. Видимо, Жуков не разобрался в сущности гибкой структуры германских танковых групп, объединявших под единым командованием два, а то и три моторизованных (танковых) корпуса, причем в зависимости от обстановки нередко усиленных пехотой. Это качественно совсем иное средство решения оперативных и стратегических задач, нежели наши отдельные мехкорпуса с их неизменным и еще недостаточно продуманным и отработанным штатом. Хотя изначально они задумывались в качестве мощного средства в руках командующих фронтами и Главного командования для развития оперативного успеха в наступлении и/или для нанесения мощных контрударов в обороне. Никто не подумал хотя бы прикинуть состав мехгрупп, предусмотренных теорией глубокой операции, в качестве средства для решения стратегических задач в руках Главного командования, и заблаговременно создать штатные органы их управления. Кстати, это еще одно веское доказательство того, что советское руководство всерьез не планировало, по крайней мере, в 1941 г. нападать на Германию.

Вот и получилось, что многие мехкорпуса, причем наиболее укомплектованные, в соответствии с планом прикрытия оказались, по существу, в подчинении командующих армиями первого эшелона приграничных округов. Так, в ПрибВО оба мехкорпуса были приданы армиям прикрытия: 12-й мк — 8-й армии, а 3-й мк — 11-й армии. В ЗапОВО наиболее мощный 6-й мк был назначен в район прикрытия, являвшийся зоной ответственности командования 10-й армии, 11-й — подчинен 3-й армии, 14-й — 4-й армии. 13-й мк был предназначен для усиления войск в районе прикрытия 13-й армии, которая еще только формировалась. В руках командующего ЗапОВО Павлова остались два самых слабо укомплектованных мехкорпуса: 17-й и 20-й, имевших, соответственно, всего по 63 и 94 танка [498]. В КОВО наблюдалась аналогичная картина. Непосредственно прикрывавшим границу войскам были переданы: 5-й армии — 22-й мк, 6-й армии — 4-й мк, 26-й армии — 8-й мк, 12-й армии — 16-й мк. В резерве командования КОВО остались 9-й, 19-й, 24-й и 15-й мехкорпуса. Только последний из них был оснащен танками сравнительно неплохо — на 73 %, остальные имели их 22–44 % от штата.