Лев Лопуховский - Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

Согласно утвержденному в августе 1939 г. плану оргмероприятий, в составе артиллерии РГК предусматривалось иметь 17 артполков большой мощности (б/м) по 36 203-мм гаубиц с численностью личного состава в каждом 1374 человека. Все они были полками тройного развертывания. То есть при объявлении общей мобилизации количество таких полков увеличивалось до 51. Достигалось это за счет сокращения в полках военного времени четвертых дивизионов и соответствующего уменьшения количества орудий в полку до 18. В целях обеспечения развертывания в «базовых» частях заблаговременно сосредоточивалось необходимое количество вооружения, запасов всех видов, готовились соответствующие кадры.

Например, в 120-м гап б/м РГК Харьковского военного округа по штату числилось почти в 1,5 раза больше младших командиров, чем в обычной линейной части (за счет сверхсрочников). В августе 1939 г. на базе дивизионов этого полка были развернуты два новых гаубичных полка: 375-й, который получил на вооружение 152-мм гаубицы, и 120-й, которому достались 203-мм гаубицы «Мидвэйл-VI» (тип VI) образца 1916 г. [38] По данным, требующим уточнения, на базе 120-го гап ХВО было сформировано три новых полка, в том числе и 360-й гап б/м РГК, получивший на вооружение 203-мм гаубицы Б-4. Эти гаубицы состояли на вооружении старой русской армии [39] В РККА на 1.11.1936 имелось 50 таких гаубиц (не считая одной учебной). Они состояли на вооружении в СССР и Англии до 1943 г., а в Финляндии хранились на складе до конца 60-х гг. . После сформирования эти части были переброшены по железной дороге в состав Белорусского военного округа. В то же время в Харьковском военном округе до середины 1940 г. продолжал существовать 120-й артполк, который использовался для подготовки кадров для других артчастей б/м РГК.

Однако, как показал опыт, при развертывании из одного артполка трех новых степень их готовности к выполнению боевых задач резко снижалась. Например, развернутый в связи с назревающими событиями 350-й артполк б/м РГК непосредственно перед отправкой в состав Белорусского особого военного округа [40] Приграничные Белорусский и Киевский военные округа ввиду их особой важности с июля 1938 г. стали называться особыми (соответственно, БОВО и КОВО). получил на вооружение новые 203-мм гаубицы Б-4. Приемку орудий осуществляли прямо на железнодорожных платформах. Большая часть командного состава полка новой матчасти и вопросов ее применения не знала, не говоря уж об остальном личном составе. Поэтому в дальнейшем от «тройчатки» отказались, так как обеспечить такое количество полков орудиями, средствами тяги и другим имуществом, а также подготовленными специалистами было тогда не по силам.

В связи с началом военных действий между Германией и Польшей в СССР было ускорено выполнение ранее намеченных мероприятий по повышению боевой готовности войск приграничных округов. С 20 часов 2 сентября во всех погран-отрядах на советско-польской границе объявили боевую готовность и ввели режим ее усиленной охраны. Нарком обороны СССР 4 сентября отдал приказ о задержке на один месяц увольнения в запас красноармейцев и младших командиров в войсках Ленинградского, Московского, Калининского, Харьковского военных округов, БОВО и КОВО (этот приказ касался 310,6 тыс. человек). Одновременно был осуществлен призыв на учебные сборы приписного состава частей ПВО в четырех военных округах (ЛВО, КалВО, БОВО и КОВО), что позволило увеличить их состав на 26 014 человек.

7 сентября 1939 г. с 7 часов утра части семи военных округов (к перечисленным выше шести добавился Орловский) получили приказ начать «Большие учебные сборы» (далее — БУС) с вызовом приписного состава во все войсковые части и учреждения округов. Началась скрытая мобилизация военнообязанных, лошадей и техники из народного хозяйства. Отмобилизование частей проводилось в соответствии с положениями мобилизационного плана Красной Армии на 1938–1939 гг. МП-22, утвержденного Комитетом обороны 29 ноября 1937 года. Однако в некоторых соединениях скрытая мобилизация началась раньше под видом проверки реальности мобпланов. Так, отмобилизование 121-й и 143-й стрелковых дивизий за счет кадра 33-й сд БОВО началось еще 5 сентября и закончилось 15-го [202].

Председателям правительства союзных и автономных республик и соответствующих облисполкомов было указано, что войсковые части, расположенные на их территории, привлекают на учебные сборы приписной состав, автотранспорт, лошадей и обоз и что им необходимо оказать всемерное содействие. Одновременно было разъяснено, что вызов приписников производится строго по повесткам без опубликования в печати. Как мы убедимся далее, чрезмерная скрытность сыграла плохую шутку с укомплектованием частей, вошедших в состав действующей армии, особенно тыловых и частей обеспечения.

8 официальной советской истории Второй мировой войны фарисейски утверждается, что «СССР, несмотря на враждебное к нему отношение буржуазно-помещичьего правительства Польши, предпринял шаги к оказанию помощи соседу, попавшему в столь трудное положение» [203]. И в чем же заключалась эта помощь? Польше предложили приобретать у Советского Союза крайне необходимые ей товары, в частности санитарные материалы. Одновременно советское руководство отказало полякам в военных поставках, сославшись на объявленную СССР политику нейтралитета. Транзит военных материалов в Польшу из других стран через советскую территорию тоже был запрещен.

Документы свидетельствуют, что политические руководители Германии и СССР в канун и с началом гитлеровской агрессии работали в тесном контакте. О том, как на самом деле соблюдалась советским руководством политика нейтралитета, свидетельствуют следующие факты. Уже в первый день войны в 11 часов германское посольство в Москве, сообщив Молотову о ее начале и о присоединении Данцига к Германии, тут же передало просьбу начальника генштаба германских ВВС. Немцы просили, чтобы радиостанция в Минске во время передач своей программы как можно чаще повторяла слово «Минск», которое летчики люфтваффе могли использовать в качестве радиомаяка. Советская сторона дала согласие на это, отклонив другое немецкое предложение о передаче с этой целью специальных позывных.

Большое количество торговых и грузопассажирских судов Германии к моменту вступления Англии в войну находилось в море или в иностранных портах. Это означало их неминуемую гибель, так как англичане не упустили бы возможность их перехвата при попытке вернуться в свою страну. Советское правительство и здесь пошло навстречу Германии и согласилось на их заход в Мурманск. Все немецкие суда в Северной Атлантике получили приказ следовать в этот незамерзающий порт, придерживаясь как можно более северного курса. В первые дни войны этим разрешением воспользовалось 18 германских судов, в числе которых был самый большой и самый быстроходный немецкий океанский лайнер «Бремен». Москва также гарантировала последующую транспортировку их грузов в Ленинград, а затем в Германию.