Антон Первушин - 108 минут, изменившие мир

Старт и приземление прошли, как обычно, но, вскрыв люк, ученые обнаружили, что собаки мертвы. Анализ показал, что игла-регулятор давления не перекрыла отверстие в стенке кабины, произошла разгерметизация, и животные погибли от недостатка кислорода. Обратный ход иглы при вибрациях оказался недостаточно надежным. Информация эта, несмотря на гибель собак, оказалась очень ценной: конструкторы убедились, что на первом этапе придется отказаться от регулятора давления. При подготовке шестого полета вместо регулятора в стенке кабины просверлили отверстие, диаметр которого был точно рассчитан на стравливание газовой смеси при избыточном давлении.

Советские геофизические ракеты серии «В» («Вертикаль») на базе боевых баллистических ракет (рисунок А. Шлядинского)

Завершающий серию пуск ракеты «В-1Б» состоялся 3 сентября 1951 года. Космонавтами были назначены псы Непутевый и Рожок. Однако случился казус: перед выездом на полигон вдруг выяснилось, что Рожок исчез. Времени на поиски не было, и родилась мысль взять неподготовленную собаку. Около столовой всегда можно встретить бездомных дворняг – Яздовский приказал подыскать среди них собаку, подходящую по весу и масти. Ее нашли, вымыли, подстригли, обрядили в костюм. Успели даже кличку придумать: ЗИБ – «запасной исчезнувшего бобика». В суматохе не разобрались, что ЗИБ – еще щенок. Докладывая Сергею Королёву о готовности, Яздовский слукавил: не упомянул о замене Рожка ЗИБом. И новоиспеченный космонавт не подвел – легко перенес путешествие и вернулся живым. То, что перегрузки выдержал без вреда для здоровья неподготовленный щенок, еще раз подтвердило: космическое путешествие сумеет пережить любое здоровое существо.

Полеты собак на ракетах «В-1Б» и «В-1В» стали серьезным шагом на пути к пилотируемой космонавтике. За эту работу члены группы Владимира Яздовского и он сам были награждены Государственной премией.

Тяжелые баллистические ракеты «Р-1» и «Р-2», созданные на основе немецкой трофейной техники, в принципе не могли развить космическую скорость. Зато они успешно доставляли на космическую высоту отделяемый отсек весом до тонны. Следовательно, ничто не мешало разместить в таком отсеке пилота, который совершил бы суборбитальный полет.

Идея высотного (или суборбитального) «прыжка» возникла сразу после войны, когда советские конструкторы ознакомились с возможностями «А-4». Такой проект выдвинули Михаил Клавдиевич Тихонравов и Николай Гаврилович Чернышев [74]– соратники Сергея Королёва по ГИРД.

Наметки проекта, получившего обозначение «ВР-190», были оформлены уже в середине 1945 года. Предлагалось доработать трофейную ракету и снабдить ее герметичной кабиной на двух пилотов-испытателей, созданной с использованием опыта изготовления гондол довоенных стратостатов. Главной задачей было изучить комплексное влияние вибрации, перегрузки и последующей невесомости на организм человека.

В проекте «ВР-190» Тихонравов впервые предложил решения, которые позднее нашли применение в конструкции космических кораблей. При достижении вершины баллистической траектории кабина отделялась от ракеты при подрыве соединительных пироболтов, опускалась на парашюте и приземлялась с применением двигателей мягкой посадки, которые включались выдвигаемой электроконтактной штангой. В разреженной атмосфере, где никакие воздушные рули не годились, для стабилизации полета кабины применялись маленькие реактивные двигатели. Продумана была и система жизнеобеспечения. Интересно, что аэродинамические обводы кабины, выполненной в виде «фары», оказались близки к обводам современных спускаемых аппаратов.

Михаил Клавдиевич Тихонравов в гостях у Константина Эдуардовича Циолковского

В 1946 году по материалам проекта было составлено техническое предложение, с которым Михаил Тихонравов выступил на коллегии Министерства авиационной промышленности. У него уже имелся положительный отзыв Академии наук, однако министерство после обсуждения посчитало, что ракетные запуски – это не дело авиаторов.

Тогда авторы обратились к Иосифу Сталину непосредственно. Министру авиапрома пришлось подготовить докладную записку «О рассмотрении предложения Тихонравова и Чернышева о создании ракеты для полета человека на высоту 100–150 километров» (от 20 июня 1946 года).

«По Вашему поручению, – писал министр, – мною рассмотрено предложение группы инженеров, руководимой товарищами Тихонравовым и Чернышевым, о создании ракеты, предназначенной для полета с двумя человеками и аппаратурой на высоту 100–150 километров. Для рассмотрения этого предложения мною была создана экспертная комиссия под председательством заместителя начальника ЦАГИ академика Христиановича. Комиссия дала положительное заключение по идее, изложенной в предложении этой группы инженеров» [75].

Герметичная кабина суборбитальной пилотируемой ракеты «ВР-190» («Победа»)

Подытоживая, министр предлагал принять проект к реализации. На начальном этапе следовало изучить собранные материалы по немецкой ракете «А-4», а создание и испытание летных образцов провести непосредственно в Германии. Затем планировалось изготовить 10–15 корпусов ракет со всеми необходимыми изменениями, предложенными группой Тихонравова-Чернышева. При этом министр отмечал, что опыт работы с немецкими ракетами есть только у Тихонравова, а значит, в два года, запрошенные конструкторами на реализацию проекта, уложиться вряд ли получится.

Сталин положительно отозвался о проекте «ВР-190». Но работа всё равно не сдвинулась с мертвой точки, поскольку авторы суборбитального корабля и Министерство авиапромышленности долго не могли прийти к взаимопониманию.

Тогда Тихонравов и Чернышев обратились к начальнику Научно-исследовательского института № 4 Министерства обороны (НИИ-4 МО) Алексею Ивановичу Нестеренко [76]– тот отнесся к их затее с благосклонностью, и в том же 1946 году группа перебралась к нему «под крыло».

Сначала работы над проектом шли по основному целевому назначению – обеспечению вертикального ракетного полета пилотов в верхние слои атмосферы. Однако вскоре вокруг проекта, за которым было зарезервировано новое название «Победа», сложилась весьма неблагоприятная обстановка, потому что он не соответствовал общей тематике института. Дело доходило до жалоб в Центральный Комитет КПСС. По свидетельству одного из участников тех давних событий, сам Сергей Павлович Королёв высказывался в кулуарах против «ВР-190».