Игорь Пыхалов - Великая оболганная война. Обе книги одним томом

Как догадывается прозорливый читатель, речь пойдет о знаменитом «плане Ост». Бытует мнение, что этот документ был утерян или уничтожен. На самом деле это не так: сейчас не обнаружены, хотя и упоминаются в переписке, две его версии 1941–1942 годов. Его наиболее поздняя редакция «Генеральный план Ост» (май 1942 года) хорошо известна и давно опубликована [1648].

Суть этих документов в онемечивании оккупированных в ходе войны территорий и заселении ее переселенцами из Германии. Всего предполагалось переселить на Восток, в области СССР и Польши, 12,4 миллиона немцев, а депортировать или истребить — 30 миллионов коренного населения [1649]. Доля русских и поляков, подлежащих онемечиванию, 5–6 %.

Можно, конечно, объявлять «План Ост» фальшивкой, но никак не понять — с какого дикого похмелья должен был фальсификатор взяться за 70-страничное сочинение с подробными расчетами и диаграммами, для составления которого требуется также определенная квалификация экономиста и демографа.

Депортация, по замыслу гитлеровцев, должна была происходить в первую очередь за счет бегства населения от голода дальше, в Сибирь, за пределы немецкой зоны влияния. Директива от 23 мая 1941 года сообщает: «Население в этих районах, и в особенности городское население, обречено на серьезные страдания от голода. Необходимо будет вывозить население в Сибирь… Фюрер потребовал, чтобы к осени снижение норм на мясо прекратилось. А это возможно осуществить только путем самого быстрого и решительного захвата скота в России, главным образом в районах, удобных для транспортировки скота в Германию… Многие десятки миллионов людей в этом районе окажутся лишними и вынуждены будут или умереть, или выехать в Сибирь» [1650].

В подлинности этой директивы нет никаких сомнений, потому что она уже начала воплощаться в жизнь на оккупированных Германией территориях. С 1941 по 1944 год из оккупированных районов Ленинградской области немцы вывезли 43 % поголовья колхозного скота [1651], естественно, местное население осталось без мясного рациона, но гитлеровцев это совершенно не беспокоило: интересы немцев превыше всего.

Изымалась не только живность, но и непосредственно продовольствие. По докладу гаулейтера Украины Коха Гитлеру, только из украинских областей, входивших в состав его рейхскомиссариата, до конца июня 1943 года было вывезено более 3,6 миллиона тонн зерна, 500 000 тонн картофеля, 155 000 тонн сахара, 50 тыс. тонн масла и т. п. [1652]. По данным немецких историков, в ходе этого фантастического грабежа, употребление в пищу сельским населением растительного и животного масла, лука, картофеля, птицы, молока и т. п. было категорически запрещено. Эти продукты подлежали обязательной 100-процентной сдаче [1653].

А теперь посмотрим, как это выглядело на местах.

На оккупированных территориях из-за вывоза продовольствия разразился такой голод, которого не знали и в начале 1930-х. Украинец Анатолий Кузнецов вспоминает свое детство в оккупированном Киеве: «…бабка заметила, что у меня начинают опухать руки и ноги, они с матерью сами почти не ели, отдавая куски мне. Я должен был добывать пропитание! У меня каждый день стучала в голове мысль: как достать поесть, что сегодня есть, что съедобное еще можно проглотить? Ходил, внимательно-испытующе осматривая кладовку, сарай, погреб, двор.

Умер от голода старый математик нашей школы Балатюк, он последние дни пытался работать дворником. Открывались заводы, и рабочим платили зарплату 200 рублей в месяц. Буханка хлеба на базаре стоила 120 рублей, стакан пшена — 20 рублей, десяток картофелин — 35 рублей, фунт сала — 700 рублей» [1654].

В деревнях близ Киева было полегче, можно было достать хлеб, но мяса уже почти не было: немцы сгоняли скот на «ветеринарный осмотр», а потом лучшую половину изымали. Все это неспешно, буднично, с мрачной рациональностью реализуя фантастические планы по превращению Украины в колонию Рейха: 30 миллионов славян прогнать на восток за Урал, 5 из 100 лишить языка и родины (онемечить), прочих заставить бежать из городов, чтобы превратить в рабов на плантациях.

Работая над этой главой, мне пришлось изучить огромное количество свидетельств и документов, и здесь я привожу лишь малую их часть. А за ними стоит фантастическая гитлеровская система уничтожения народов, основанная на банальной экономической целесообразности. Наверху приказы немецкого руководства и протоколы совещаний, ниже планы и оценки будущих акций, затем рапорты участников и в самом низу человеческие судьбы, оборванные и исковерканные машиной нацизма.

И ведь, главное, никому из участников не предъявишь обвинения в бессмысленной жестокости. Все это лишь логическое завершение теории расового превосходства. Германия и немцы — превыше всего, а все остальное — ничто.

«Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры, в ином смысле это меня не интересует. Погибнут или нет от изнурения при создании противотанкового рва 10 000 русских баб, интересует меня лишь в том отношении, готов ли для Германии противотанковый ров», — говорил Генрих Гиммлер на совещании в Познани 4 октября 1943 года [1655].

Десятки миллионов человек нужно пустить под нож и изгнать, чтобы освободить «жизненное пространство» для колонизации, защитить немецкую финансовую систему от коллапса. В конечном итоге это все объективно идет на благо немцам: они во время войны платили самые низкие военные налоги в мире, они получали работу, продуктовые посылки и «трофеи» с захваченных территорий. Таким образом, фашистский режим фактически покупал лояльность собственного населения, безжалостно при этом истребляя чужое.

Как понятно любому, подобная система грабежа не обходилась без огромных жертв, сотен тысяч людей, пострадавших от фашистского произвола и желающих отомстить, проблему которых нацистское руководство должно было как-то решать. А именно — уничтожить непокорных. Прежде всего под удар попадала культурная и социальная элита покоренных народов: именно эти люди в первую очередь осознавали, к чему ведет их страну нацистское господство. Меры по нейтрализации национальной элиты начались, по-видимому, еще в Польше.

Офицер Абвера Лахузен привел в своих показаниях рассказ адмирала Канариса о полемике по «польскому вопросу» на совещании 12 сентября 1939 года. По его словам, Канарис предостерегал от тех мер, которые стали ему известны, в частности, от «предстоящих расстрелов и мер по истреблению, которые должны были быть направлены против польской интеллигенции, дворян и духовенства, как и вообще тех элементов, которых рассматривали как носителей национального сопротивления». Причем Лахаузен упомянул о неких возражениях военных, в ответ на которые Гитлер передал задачу истребления в ведомство СС и местных властей [1656].