Игорь Пыхалов - Великая оболганная война. Обе книги одним томом

Необходимо отметить, что если на переговорах в октябре-ноябре 1939 года Советский Союз просил меньше 3 тысяч кв. км да ещё и в обмен на вдвое большую территорию, то в результате войны приобрёл около 40 тысяч кв. км [529] Маннергейм К.Г. Мемуары. М., 1999. С.339. , не отдавая ничего взамен.

Также следует учесть, что на предвоенных переговорах СССР помимо территориальной компенсации предлагал возместить стоимость оставляемой финнами собственности. По подсчётам финской стороны, даже в случае передачи маленького клочка земли, который она соглашалась нам уступить, речь шла о 800 млн марок [530] Таннер В. Зимняя война… С.108. . Если бы дело дошло до уступки всего Карельского перешейка, счёт пошёл бы уже на многие миллиарды.

Зато теперь, когда 10 марта 1940 года накануне подписания Московского мирного договора Паасикиви завёл речь насчёт компенсации за передаваемую территорию, вспомнив, что Пётр I заплатил Швеции по Ништадтскому миру 2 млн талеров, Молотов мог спокойно ответить: « Пишите письмо Петру Великому. Если он прикажет, то мы заплатим компенсацию» [531] Вехвиляйнен О., Барышников В.Н. От войны к миру // Зимняя война 1939–1940. Книга первая. Политическая история. М., 1998. С.348. .

Более того, СССР потребовал сумму в 95 млн руб. в качестве возмещения за вывезенное с захваченной территории оборудование и порчу имущества. Финляндия также должна была передать СССР 350 морских и речных транспортных средств, 76 локомотивов, 2 тыс. вагонов, значительное число автомобилей [532] Вихавайнен Т. Экономика и общество Финляндии военного времени // Зимняя война 1939–1940. Книга первая. Политическая история. М., 1998. С.212. .

Безусловно, в ходе боевых действий советские Вооружённые силы понесли существенно большие потери, нежели противник. Согласно именным спискам, в советско-финляндской войне 1939–1940 гг. погибло, умерло и пропало без вести 126 875 военнослужащих Красной Армии [533] Россия и СССР в войнах XX века… С. 207–208. . Потери же финских войск составили, по официальным финским данным, 21 396 убитых и 1434 пропавших без вести [534] Маннинен О. Мощное советское наступление // Зимняя война 19391940. Книга первая. Политическая история. М., 1998. С.325. .

Впрочем, в отечественной литературе нередко встречается и другая цифра финских потерь — 48 243 убитых, 43 тыс. раненых [535] См. например: Россия и СССР в войнах XX века… С.212. . Первоисточником этой цифры является опубликованный в газете «За рубежом» № 48 за 1989 год перевод статьи подполковника генштаба Финляндии Хельге Сеппяля из финского журнала «Мааилма я ме» («Maailma ja me»):

«Финляндия потеряла в „зимней войне“ более 23 000 человек убитыми, более 43 000 человек ранеными. При бомбёжках, в том числе торговых кораблей, были убиты 25 243 человека» [536] Сеппяля Х. Как проходили сражения // За рубежом. 1989. № 48 (1533). С. 18. .

Суммируя 23 000 и 25 243, ссылающиеся на публикацию в «За рубежом» и получают ту самую цифру в 48 243 убитых.

Увы, в данном случае мы имеем дело с грубой ошибкой переводчика. На самом деле в оригинале статьи Сеппяля сказано следующее:

«Suomi menetti talvisodassa yli 23 000 miesta kaatuneina ja yli 43 000 miesta haavoittuneina. Pommituksissa ja kauppalaivastossa mukaan luetut huomioon ottaen kuolleita oli kaikkiaan 25 243» [537] Seppälä H. Näin kulki talvisota 30.11.1939-13.3.1940 // Maailma ja me. 1989. № 9. S.54. .

Что в переводе означает:

«Финляндия потеряла в зимней войне свыше 23 000 человек убитыми и свыше 43 000 человек ранеными. Если принять во внимание потери гражданского населения при бомбёжках и потери гражданского флота, то общее число погибших — 25 243».

Таким образом, цифра финских потерь в 48 тыс. убитых является следствием недоразумения и должна быть выведена из научного оборота.

Хотя достоверность официальных финских данных и вызывает сомнения, как бы то ни было, советские потери в несколько раз превосходят финские. Подобное соотношение не удивительно. Возьмём, например, Русско-японскую войну 1904–1905 гг. Если рассматривать боевые действия в Маньчжурии, потери обеих сторон оказываются примерно одинаковыми. Более того, зачастую русские теряли больше японцев. Однако при штурме крепости Порт-Артур потери японцев намного превысили русские потери. Казалось бы, и здесь, и там сражались те же самые русские и японские солдаты, почему же такая разница?

Ответ очевиден: если в Маньчжурии стороны сражались в чистом поле, то в Порт-Артуре наши войска обороняли крепость, пусть даже и недостроенную. Вполне естественно, что штурмующие понесли гораздо более высокие потери. Такая же ситуация сложилась и во время советско-финляндской войны, когда нашим войскам пришлось штурмовать линию Маннергейма, да ещё в зимних условиях.

В результате советские войска приобрели бесценный боевой опыт, а командование Красной Армии получило повод задуматься о недостатках в подготовке войск и о неотложных мерах по повышению боеспособности армии и флота.

Выступая 19 марта 1940 года в парламенте, Даладье заявил, что для Франции «Московский мирный договор — это трагическое и позорное событие. Для России это великая победа» [538] Сиполс В.Я. Тайны дипломатические… С.197. . Впрочем, не стоит впадать в крайность, как это делают некоторые авторы. Не очень-то великая. Но всё-таки победа.

Многие из пишущих о Великой Отечественной войне любят попрекать Сталина экономическим сотрудничеством с гитлеровской Германией в 1939–1941 годах. В зависимости от взглядов авторов оценки советско-германской предвоенной торговли варьируют в диапазоне от «просчёта» («неудачная попытка откупиться от Гитлера и любой ценой отсрочить начало войны») до «преступления» («сознательная поддержка нацистского режима»). Однако обличители Сталина дружно сходятся в том, что данный шаг был ошибочным и вредным. Как и в случае с пактом Молотова-Риббентропа, выдвигаемые ими аргументы можно свести к двум: моральная недопустимость и практическая нецелесообразность. В этом порядке их и рассмотрим.

Те, кто порицает тогдашнее советское руководство за несоблюдение «моральных норм» во внешней политике, исходят из постулата, будто торговля с потенциальным противником — нечто из ряда вон выходящее. Однако в реальной жизни вести коммерческие дела с будущим врагом — вполне обыденное явление. Не будем далеко ходить за примерами. Так, накануне 1-й мировой войны главным торговым партнёром Российской империи была Германия. Несмотря на то, что имевший явную антинемецкую направленность союзный договор России с Францией был заключён ещё в 1893 году [539] Дипломатический словарь в трёх томах. Т.II. М., 1985. С.493. , а с Англией, в 1907-м [540] Там же. С.482. , объёмы российско-германской торговли неуклонно возрастали: если в 1898–1902 гг. в Германию шли 24,7 % российского экспорта, а из Германии поступали 34,6 % российского импорта, то в 1913 году — уже 29,8 % и 47,5 %, что существенно превышало долю Англии (соответственно 17,6 % и 12,6 %) и Франции (6,6 % и 4,1 %) вместе взятых [541] Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границам за 1913 год. Часть I / Издание Департамента Таможенных Сборов. СПб., 1914. Введение. С.III–IV. . Торговля с немцами бойко велась вплоть до самого начала войны.