Пауло Коэльо - Дьявол и сеньорита Прим

- Вызвать полицию! - сказал землевладелец. - Вот единственное, что мы должны сделать. Ясно, что никакого золота не существует. Я считаю, что этот чужестранец пытается соблазнить мою служанку, пустив ей пыль в глаза.

- Вы сами не понимаете, что говорите, потому что вас там не было, отвечал ему мэр. - Золото существует, госпожа Прим не стала бы рисковать своим добрым именем, не будь у нее реальных доказательств. Но это ничего не меняет полицию позвать надо. Совершенно не исключено, что чужестранец этот скрывается от правосудия и, может быть, за поимку его назначена награда, а в наших краях он пытается припрятать награбленную добычу.

- Глупости! - сказала хозяйка гостиницы. - В этом случае он вел бы себя потише.

- В общем, это неважно. Надо без промедления уведомить полицию.

Все согласились. Чтобы утишить страсти, священник разлил по бокалам вино. Присутствующие стали прикидывать, что они скажут полиции, ибо у них и в самом деле не было никаких доказательств против чужестранца, и вполне вероятно, дело кончилось бы арестом Шанталь Прим за подстрекательство к преступлению.

- Единственное доказательство - это золото. Без него нам никто не поверит.

Разумеется. Но где оно, это золото? Его видел только один человек, но и он не знает, где оно спрятано.

Священник предложил собрать жителей и прочесать местность, но хозяйка гостиницы, отодвинув занавеску на окне ризницы, из которого открывался вид на кладбище, показала - горы слева, горы справа, а внизу долина.

- Нам понадобится сто человек и сто лет.

Главный землевладелец про себя пожалел, что такое прекрасное место занято кладбищем - ведь покойникам все равно, какой вид открывается с их могил.

- Как-нибудь мы с вами потолкуем насчет кладбища, - сказал ему священник, угадав ход его мыслей. - Покойникам я мог бы предложить куда лучшее место, неподалеку отсюда, а участок земли рядом с церковью мы использовали бы по-другому.

- Никто его не купит и не станет застраивать.

- Это из местных никто не станет, но ведь есть еще и туристы, они сами не свои, когда представляется возможность купить летний домик в наших краях. Надо только попросить наших земляков держать язык за зубами. И городу выгодно, и мэрии - прямой расчет.

- Вы правы. В самом деле, надо будет сказать горожанам, чтобы не распространялись о кладбище. Это труда не составит.

Внезапно воцарилось молчание - воцарилось надолго, и никто не решался нарушить его. Женщины разглядывали открывавшийся из окна вид, священник полировал маленькое бронзовое распятие, землевладелец налил себе еще вина, кузнец расшнуровал и вновь зашнуровал свои башмаки. Мэр то и дело посматривал на часы, словно показывая тем самым, что у него есть и другие дела.

Однако никто не трогался с места; каждый из присутствующих знал, что городок Вискос и словечка не проронит, если появится желающий купить участок земли на месте кладбища, промолчит исключительно ради удовольствия видеть в городе, которому грозит исчезновение, еще одного новосела. И горожане ломаного гроша не заработают на своем молчании.

А если бы могли заработать?

А если бы могли заработать столько, что хватило бы до конца жизни?

А если бы могли заработать столько, что хватило бы до конца жизни и им, и детям их?

В этот самый миг по ризнице внезапно пронеслось дуновение горячего ветра.

- Ну, так как? - спросил священник по истечении пяти бесконечных минут. Все повернулись к нему.

- Если наши земляки и вправду не проболтаются, я думаю, мы сможем начать переговоры, - отвечал землевладелец, подбирая слова осторожно, чтобы их нельзя было истолковать превратно или просто переврать.

- Это славные, работящие, скромные люди, - подхватила хозяйка гостиницы, используя ту же стратегию, что и он. - Вот сегодня, например, когда булочник хотел выяснить, что же происходит, никто ему ничего не сказал. На них можно положиться.

И снова стало тихо. Но на этот раз молчание было тягостным, давящим, ничего не скрывающим. Тем не менее игра продолжилась, и теперь слово взял кузнец:

- Дело ведь не в скромности наших жителей, - сказал он. - А в том, что мы собираемся сделать это, зная, что это - аморально и недопустимо.

- Что сделать?

- Продавать освященную землю.

По комнате прошелестел общий вздох облегчения. Практическую сторону вопроса можно было считать решенной и, стало быть, перейти к дискуссии на моральные темы.

- Аморально - видеть, как приходит в упадок наш Вискос, - промолвила жена мэра. - Сознавать, что мы - последние, кто будет жить в нем, и что мечты наших пращуров, наших прадедов, Ахава, кельтов через несколько лет сгинут, как дым. Вскоре и мы с вами покинем Вискос - кто отправится в богадельню, кто сядет на шею детям, вынуждая их заботиться о нас - немощных, дряхлых, неприспособленных к жизни в большом городе, тоскующих по тому, что оставили за спиной, стыдящихся того, что не нашли в себе достоинства передать новому поколению дар, полученный от наших предков.

- Вы правы, - согласился кузнец. - Аморальна жизнь, которую мы ведем. Ибо когда Вискос уже почти разрушится, эти поля будут просто брошены или куплены за бесценок, появятся машины, проложат новые дороги. Снесут дома и на их месте, на земле, обильно политой потом наших предков, возведут стальные башни. Хлеб станут выращивать машины, люди будут приезжать на работу, а вечером разъезжаться по домам, находящимся далеко отсюда. Какой позор выпал на долю нашему поколению - мы допустили, чтобы наши дети покинули город, мы оказались неспособны удержать их рядом с нами.

- Мы просто обязаны спасти этот город. Любой ценой, - сказал землевладелец.

Ему - единственному из всех - упадок Вискоса сулил немалые прибыли: он мог скупить в нем все, а потом перепродать какой-нибудь крупной компании, однако вовсе не был заинтересован в том, чтобы почти за бесценок избавляться от земель, в недрах которых могли бы таиться сокровища.

- А вы что скажете, святой отец? - обратилась хозяйка гостиницы к священнику.

- Я толком разбираюсь лишь в моей религии, а в основе ее - жертва одного человека, которая спасла все человечество.

И в третий раз наступило молчание - но ненадолго.

- Мне пора готовиться к субботней службе, - продолжал он. - Давайте соберемся еще раз, ближе к вечеру.

Все тотчас согласились с ним, назначили час встречи. У всех был деловой и озабоченный вид, словно их ожидало нечто очень серьезное.

- То, что вы сейчас сказали, святой отец, - очень интересно, - с обычной своей холодностью произнес мэр. - Прекрасная тема для проповеди. Думаю, что всем нам следует сегодня присутствовать на богослужении.

Шанталь, больше уже не колеблясь, двинулась к валуну в форме " Y ", размышляя по дороге, как будет действовать, когда заберет золото. Вернется домой, возьмет все деньги, переоденется, чтобы не зависеть от капризов погоды, спустится на шоссе, поймает попутную машину. И - никаких пари: здешний народ не заслуживает богатства, которое готово само свалиться ему в руки. Чемодан она брать не будет, чтобы никто не догадался, что она покидает навсегда Вискос со всеми его красивыми и бесполезными легендами, со всеми его боязливыми и благородными жителями, с его баром, вечно переполненным посетителями, которые обсуждают изо дня в день одни и те же темы, с его церковью, куда она никогда не ходила. Конечно, нельзя исключить и того, что на автовокзале ее уже будет поджидать полиция - это в том случае, если чужестранец обвинит ее в краже и т. д. и т. п. Но сейчас девушка была готова идти на любой риск.