Александр Папчинский - 1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

Сфальсифицированные показания рисовали масштабную картину вскрытого вредительства в Шахтах, это: а) саботаж и вредительство на шахтах и в составе рудоуправлений; б) срыв руководящей деятельности треста «Донуголь»; в) подрыв планового руководства угольной промышленностью в Москве. Схема вредительской организации, обрисованная северокавказскими чекистами включала в себя низовые группы вредителей на шахтах и рудоуправлениях в Шахтинском районе; директорат треста «Донуголь» в Харькове (среднее звено); руководящие работники угольной промышленности в Москве (высшее звено) с выходом на контакты с политическим руководством «Торгпрома» в Париже, Берлине и Варшаве.

Отдельные московские политики, будучи хорошо осведомлены о методах работы ОГПУ, поначалу с большой осторожностью отнеслись к «Шахтинскому делу». Так, К.Е. Ворошилов вопрошал у члена Политбюро ЦК партии М.Е. Томского: «Миша, скажи откровенно, не вляпаемся мы при открытии суда в Шахтинском деле. Нет ли перегиба в этом деле местных работников, в частности краевого ГПУ». Но лидер советских профсоюзов уверенно заявил: «Опасности нет. Это картина ясная. Главные персонажи в сознании. Мое отношение таково, что не мешало бы еще полдюжины коммунистов посадить» [397].

Полпред ОГПУ Евдокимов также был уверен в успешном исходе дела. В своей речи на пленуме Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) (в мае 1928 года) главный краевой чекист заявлял уже о грядущих переменах в репрессивной политике: «В последнее время курс взят на смягчение репрессий. Надо будет взять противоположный курс, и сейчас надо сказать прямо, что, не расстрелявши несколько лиц, которые допустили грубейшие промахи, крупные растраты и бесхозяйственность, мы не достигнем соответствующих результатов в их искоренении… Значение «Шахтинского дела» заключается в том, что мы должны все участки нашего хозяйственного фронта посмотреть, проверить в свете этого «Шахтинского дела». «Шахтинское дело» — это наше поражение, а на поражениях надо учиться» [398].

Шахтинские события стали первой ласточкой в веренице последующих громких судебных дел над вредителями во всех отраслях промышленности (на железнодорожном транспорте, в легкой, металлургической, военной и горнодобывающей промышленности и т. д.). И у истоков этого всесоюзного процесса стоял полпред ОГПУ Е.Г. Евдокимов.

Разгром «вредителей» в Шахтах сделал Евдокимова и его чекистов героями «всесоюзного масштаба». В приказе ОГПУ СССР № 172 от 29 августа 1928 года сообщалось, что «за проделанную работу по раскрытию «Шахтинского дела» полпреда ОГПУ по СКК Евдокимова Е.Г. избрать почетным шахтером-отбойщиком шахты № 142. Эта шахта переименована в шахту Евдокимова. Сотрудники ПП ОГПУ по СКК — помощник полпреда Рудь П.Г., начальник ЭКУ Зонов К.И., помощник начальника ЭКУ Зверев Ю.Л., начальник Шахтинско-Донецкого окротдела ОГПУ Медведев-Орлов П.Я., начальник ЭКО Шахтинско-Донецкого окротдела ОГПУ Финаков П.Я., начальник КРО Шахтинско-Донецкого окротдела ОГПУ Стрельников Т.Е., начальники отделений ЭКУ ПП Елиневич Е.П. и Яхонтов-Томицкий М.Д. избраны почетными забойщиками различных шахт Шахтинского округа…» [399]. Интересно то, что шахта № 142 не первая шахта, переименованная в честь Евдокимова. Еще в 1921 году в Харьковской губернии одна из угольных шахт стала носить имя Ефима Георгиевича [400].

Из своих сотрудников, награжденных за участие в «Шахтинском деле» Евдокимов особо отмечал «работу» начальника Экономического управления Константина Ильича Зонова. Этот чекист, по мнению полпреда, «придал серьезное значение ряду технических дефектов, в результате коих происходили аварии затопления шахт», «почувствовав здесь наличие безусловной вредительской деятельности, [он]… начал длительную серьезную и сложнейшую агентурную проработку не только отдельных недочетов, но и всей деятельности Шахтинского рудоуправления и всего личного состава специалистов». Далее уже на основании собранных агентурно-оперативных материалов начальник ЭКУ пришел к устойчивому убеждению, что в Шахтах действует настоящая антисоветская диверсионно-вредительская организация. «Разработка» же связей и контактов «спецов» «вывела» чекистов на Харьковский, Московский и заграничные центры этой организации.

Головной фигурой Зонов оставался и при проведении следственных действий. Именно он провел первые допросы арестованных, лично инструктировал чекистов, в каком направлении вести следствие, сумел «правильно» организовать работу экспертной комиссии, позволявшей «полностью раскрыть вредительские акты». Помимо него следует особо выделить начальника отделения ЭКУ ПП Е.П. Елиневича. Именно этот чекист провел большую часть «черновой работы» по «Шахтинскому делу». Он разительно отличался от большинства северокавказских чекистов. Слыл человеком въедливым и грамотным (для чекиста тех лет), хорошо разбирающимся в особенностях экономической жизни края.

Но успехи в «Шахтинском деле» не двинули его по карьерной лестнице. Здесь свою роль, вероятно, сыграли некоторые черты характера Елиневича. Он слыл крайне скрупулезным и принципиальным до занудливости человеком, к тому же был медлителен в решениях и делах, неуживчив в личных отношениях с коллегами по работе. Постоянно строчил разные жалобы на сослуживцев, устраивал многочисленные «бумажные разборки». В итоге «за самоотверженную славную работу по раскрытию гнуснейшего контрреволюционного заговора против хозяйства каменноугольной промышленности Советского Союза, за непосредственное раскрытие шайки подлых контрреволюционеров» Елиневич был удостоен знаком «Почетный работник ВЧК-ГПУ» и почетной грамотой от Коллегии ОГПУ. Его также зачислили почетным шахтером шахты «Пролетарская диктатура» по специальности тягальщик. На торжественном собрании под гром оркестра Елиневичу выдали рабочий номер и расчетную книжку шахтера [401].

После окончания судебного процесса в Шахтах А.А. Андреев, Г.К. Орджоникидзе, А.И. Микоян вышли в Политбюро ЦК ВКП(б) с предложением наградить Евдокимова и Зонова орденами Красного Знамени. По мере прохождения бумаг по инстанциям список возрос до 15 человек. В нем оказались В.А. Балицкий, А.А. Слуцкий, А.Б. Инсаров, Г.Е. Прокофьев и другие. 11 января 1929 года Президиум ЦИК СССР отклонил это предложение [402]. По всей вероятности, кто-то сильно сомневался в истинности громкого судебного процесса, и казалось, что «награды уже не найдут своих героев». Но покровители Ефима Георгиевича умели добиваться своего. В 1930 году он «за раскрытие Шахтинского и Грозненского дел по вредительству, ликвидацию остатков бандитизма на СКК, банды князя Темирхана Шипшева и борьбу с контрреволюцией» был награжден четвертым орденом Красного Знамени.