Борис Четвериков - Котовский (Книга 1, Человек-легенда)

Котовский навестил Эктова. Эктов был сдержанный, внешне спокойный человек с умным лицом и неверным ускользающим взглядом. В душе у него, видимо, был полный разлад. Он хотел жить, во что бы то ни стало жить. В то же время его мучила мысль, какой ценой он покупает свое спасение.

- Я выполню все, что обещал, - сказал Эктов Котовскому, - можете не беспокоиться.

План был продуман и разработан детально. Кажется, предусмотрено все, каждая мелочь. Тщательно изучена обстановка, местность, точно намечены участники операции по спискам личного состава.

Ровно через два дня план операции был представлен командованию и получил одобрение. Тухачевский на прощание пожал руку Котовскому. Голос его дрогнул, когда он сказал:

- Желаю вам успеха и чтобы все благополучно кончилось.

- Или победим или умрем.

- Лучше победите. Не надо умирать. Буду нетерпеливо ждать завершения этого опасного предприятия. Смело, но красиво задумано!

Бывший фельдфебель царской армии, хитрый, матерый, свирепый волк Матюхин надежно засел в Тамбовских трущобах, где он знал каждую тропинку, каждый овраг, каждый куст. Знали эти места и его сообщники. Необходимо было сломить недоверие, настороженность опытных врагов, выманить их из лесных дебрей на открытое место и здесь уничтожить в коротком и беспощадном бою.

План был таков: сформировать из лучших бойцов бригады небольшой отряд и сделать вид, что это белогвардейцы-казаки. Из донесений разведки известно, что Матюхин ожидает подкреплений со стороны Кубани. В расчеты Антонова входило объединение с повстанческими силами Кубани и Дона. Антонов надеялся захватить таким образом самые хлебные районы, затем поднять казачество... расширить район восстания, может быть, выбраться к Черному морю, к грозненской нефти и Баку. Следовательно, Матюхин не должен удивиться, узнав, что к нему пробилась с боями группа белых казаков. Ведь они вели даже переговоры с представителями Дона. Они ждали. Появление свежего подкрепления должно их воодушевить. Сейчас положение у них отчаянное.

Психологический расчет был правильный. Но вообще весь план был смел до чрезвычайности и требовал выдержки, сознательности, находчивости и умения не от одного, не от двух каких-нибудь лиц, а от большого коллектива.

Ближайшие помощники Матюхина были в большинстве старые эсеровские заправилы, их не так просто было ввести в заблуждение.

Трудность и риск заключались в том, что не оставалось времени на особую подготовку для выступления в новой роли, в новом обличии. А ведь бойцы и командиры должны были на время операции перевоплотиться. Малейшее неосторожное слово... какой-нибудь пустяк, которого нельзя заранее предусмотреть...

И Котовский еще и еще раз просматривал список участников этой грандиозной инсценировки. Все хорошо испытанный, боевой народ. Большинство из них проделали с ним весь ратный путь. Каждый сумел бы отбиться от любой вражеской своры, каждый был находчив, смел, и все беззаветно преданы своему командиру. Но ведь это - одна сторона дела. Сумеют ли они, прямодушные, облечься в личину "станичников"? Не брякнет ли кто-нибудь из них "товарищ комбриг" вместо полагающегося сейчас "господина атамана"?

Большой козырь в руках Котовского - Эктов. Но не предаст ли он в последнюю минуту? Стоит ему только мигнуть, сделать малейший знак - и все будет раскрыто, гибель неминуема, а успех дела сомнителен...

Да, это была загадка. Как поведет себя Эктов? И насколько он авторитетен для Матюхина?

Все эти вопросы трудно было разрешить, а в некоторых случаях даже невозможно. Да, риск был огромный. Но разве Котовский не привык рисковать? В этом мероприятии требовались и отвага, и осторожность, и быстрота действий, и предусмотрительность.

Одной из неразрешимых загадок оставался все-таки Эктов. Неудобство заключалось еще в том, что Эктов был старшим по чину. Он должен был числиться главарем, якобы командовать отрядом "кубанцев". Правда, он уверял, что "делает все искренне", что пересмотрел свои убеждения. Но...

- Я вполне понимаю ваши опасения, - говорил он в беседе с Котовским, ускользая взглядом и морщась при мысли, что для своего спасения он приносит в жертву несколько сот недавних своих друзей: ведь каких-нибудь две недели назад он стоял во главе антоновской армии, и матюхинская дивизия была у него в подчинении.

- Я иду на риск, - ответил Котовский Эктову, - рискую головой. Но и вы знайте, что при малейшей вашей попытке предать меня вы будете немедленно убиты. Я все время буду рядом с вами. Вам это понятно?

Эктов усмехнулся:

- Очень даже понятно. Однако давайте рассуждать здраво. Если бы мне хотелось умереть, я с успехом мог умереть значительно раньше. Мне стесняться нечего, и я не хочу перед вами вставать в позу. Я безумно люблю жену. У меня дети, у меня сестры, мать еще жива. Они являются как бы заложниками. Они являются и моим оправданием перед самим собой: почему, спрашивается, я должен предпочесть жизнь этого засевшего в лесу сиволапого мужичья и совсем несимпатичного мне фельдфебеля Матюхина - жизни моих детей, моей Нины... Если хотите знать, Матюхин вызывает у меня чувство брезгливости. Звероподобное существо.

Эктов задумался. Вспомнились ему в этот момент лица его детей или умоляющий взгляд жены при последнем свидании?

- Я много думал о смерти, о жизни, - промолвил он после некоторого раздумья и вдруг как-то неожиданно и не к месту рассмеялся; жуткий был это смех. - Вы скажете: цинизм, но будем откровенны, можно быть хоть раз в жизни откровенным? Какой мне толк от идей, мировоззрений, грез человечества, от порывов, подвигов, патриотического восторга, от всей этой мишуры с того часа, как меня, вот этого меня, сидящего на этом деревенском, неказистом стуле, единственного реального меня, не будет на свете, а будет только куча гнилого мяса и грустное воспоминание родственников?..

- Неустойчивая натура, истерик, - сказал Котовский комиссару Борисову после свидания с философствующим капитаном. - Ищет себе оправдания, цепляется за жизнь, и никогда нельзя предвидеть, как он поступит через минуту.

- Должен он понимать, - нахмурился Борисов, - так или этак, все равно дни Матюхина сочтены. Вся их игра проиграна. Богуславского нет, Антонова нет, армии нет, Матюхин в окружении... Таким образом, Эктов только ускоряет, так сказать, процесс, а вовсе не обрекает на смерть своих сподвижников. Они и без того обречены. Какой у него может быть выигрыш от новой измены? Погубить нас? Но он этой гибели даже не успеет увидеть! Между тем в случае нашего успеха он получает много преимуществ в жизни. Мне кажется, он все это взвесил, прежде чем выехать сюда из Москвы.

- Мы с вами ничего не можем тут предрешить, - заключил разговор Котовский. - Сделаем все для победы. Мы понимаем, что это задание командования - не просто приказ. Это - решение партии, требование Советского правительства. И мы его выполним, не колеблясь.