Евгений Горбунов - Сталин и ГРУ

Информация о Польше поступала в Управление, конечно, не только в результате работы агентуры военной разведки и обмена информацией с Абвером. Очевидно, серьезное значение имела и устная разведывательная информация о Польше, которую иногда удавалось получить нашим крупным командирам во время их поездок в Германию. В конце 1928 г. в командировке в Германии был Уборевич. Были у него встречи и беседы с начальником германского генерального штаба генералом Бломбергом. Во время одного из разговоров с ним Уборевич задал вопрос о том, что они знают и предполагают о мобилизационных и оперативных планах Польши. Состоялся отдельный разговор на эту тему с Бломбергом, а затем и с сотрудником польского направления разведотдела немецкого генштаба капитаном Альмингером.

Уборевича интересовала численность польских пехотных дивизий, которые могут быть выставлены в случае войны, сроки мобилизации польской армии, сроки ее стратегического развертывания и распределение польских сил между Германией и СССР. Бломберг и германская разведка считали, что в случае войны Польши против СССР поляки выставят 47 пехотных дивизий на 20-й день мобилизации. Это силы могут быть поддержаны тремя сотнями танков и от 800 до 1000 самолетов. Основной удар Польша будет наносить южнее Полесья во взаимодействии с румынской армией. Общую численность этой объединенной группировки немецкая разведка определяла в 60 дивизий, из них 14 румынских. Немецкая разведка считала, что нанесение главного удара севернее Полесья в направлении Минска полностью исключается. Уборевич также сообщил в Москву, что, по имеющейся у него информации, германским генштабом сейчас начата большая двусторонняя оперативная игра — «Война Польши с СССР» под руководством Бломберга.

Информация была серьезной, и 2 ноября 1928 г. Берзин представил доклад Уборевича, полученный в Управлении, заместителю председателя Реввоенсовета Сергею Каменеву. Конечно, в Управлении очень тщательно проверяли и перепроверяли полученные из Берлина данные и, очевидно, вносили свои коррективы с учетом имевшейся у нашей разведки информации. Но можно не сомневаться, что полученная информация была использована в полной мере.

Документов, подписанных Берзиным, в архивах сохранилось много. Если собрать их все за период его работы в военной разведке с 1920 по 1937 год, обобщить, систематизировать и проанализировать, то получится большой и солидный том, дающий довольно полное представление о том, как работал начальник разведки, какие он принимал решения в сфере своей разведывательной деятельности, как мыслил и думал и, вероятно, как спорил со своими оппонентами. А такие споры и дискуссии с товарищами по Управлению и со своими начальниками, которым он подчинялся по долгу службы, конечно, были. Его ближайшие соратники, такие как Никонов, Бортновский, Стигга, Давыдов, не были безвольными исполнителями его приказов и распоряжений, и если нужно было, то свое мнение перед начальником отстаивали достаточно жестко, не считаясь с тем, сколько у кого было ромбов в петлицах.

Берзин, конечно, полностью доверял своим сотрудникам. Но те доклады, рапорты и докладные записки, которые составлялись в отделах по его указаниям, тщательно с карандашом в руках прочитывал и правил, прежде чем поставить под документом свою подпись. Но это относилось только к текущей работе, которой всегда хватало. Основные же документы по вопросам разведывательной службы и направлениям деятельности военной разведки он всегда составлял сам. У него был свой стиль в составлении основополагающих документов, свой «почерк», своя манера речи. И те документы, которые были написаны начальником Управления, невозможно было спутать с другими документами Разведупра, которые хранятся в архивах. Они сразу бросаются в глаза и привлекают к себе внимание.

Нарком, его первый зам и начальник Штаба РККА, то есть та тройка, которой в Наркомате подчинялся Берзин, часто просили его высказать свое мнение по военно-политическому положению страны и международным вопросам или дать оценку тем или иным проблемам или направлениям деятельности военной разведки. Конечно, он понимал, что подобная просьба была равноценна жесткому приказу и подлежала исполнению в кратчайший срок. Поэтому, когда его вежливо «просили», надо было садиться за письменный стол и писать подробный доклад или докладную записку.

Вот и сейчас, в начале марта 30-го, наркому надо было представить в виде подробного доклада свои соображения по поводу организации нового направления в деятельности военной разведки — технической разведки. В стране начиналось выполнение первого пятилетнего плана индустриализации. Для успешного выполнения намеченных мероприятий по усилению армии, флота и авиации нужна была подробная информация о военно-технических достижениях в этих областях у крупнейших и наиболее развитых капиталистических стран. Все, что удастся добыть разведке, в первую очередь о вооружении армии и авиации Франции, Италии, Германии, Чехословакии и даже маленькой Швеции, надо пустить в дело и использовать для усиления РККА. Это позволит не только выиграть время, но и сэкономить большие средства в иностранной валюте, которую пришлось бы платить этим странам за приобретение патентов, технической документации, технологий производства и образцов оружия и приборов.

Нужно было создавать новое направление в работе Разведупра, искать опытных людей с хорошим техническим образованием, создавать специальную техническую агентуру в крупнейших европейских странах. И, самое главное, для успешного развертывания новой отрасли разведки нужны были финансовые вливания. Без солидных сумм в твердой валюте ни один разведчик не мог надеяться на серьезный успех в любой европейской стране.

В докладе, адресованном Ворошилову, Берзин отмечал, что до сих пор Управление вело техническую разведку по тем направлениям, которые предусматривались заданиями Штаба РККА, и теми ассигнованиями, которые оставались у разведки после выполнения неотложных текущих задач. А оставалось очень немного. Остаточный принцип ассигнования действовал и в те далекие годы. При этом основными задачами было изучение организации, тактики, методов подготовки технических войск иностранных армий. Имелись в виду в первую очередь авиация и танковые войска. Кроме того, агентура Разведупра по мере возможности собирала сведения о технических данных новых образцов оружия, которые принимались на вооружение в армиях крупнейших иностранных государств.

Берзин по своему обыкновению не приводил в докладе никаких фамилий. Сейчас известно, что с конца 1929 года в северных промышленных районах Италии действовала нелегальная военно-техническая резидентура под руководством Льва Маневича, который выступал под именем австрийского предпринимателя Конрада Кертнера. Помимо коммерческой деятельности, естественной для любого предпринимателя, он руководил Международным бюро изобретений и патентов «Эврика». Через эту организацию проходило много изобретений и патентов, и все, что представляло интерес для научно-технической разведки, сразу же отправлялось в Москву.